Хомодром: политические бега
Шрифт:
– Йох-йох, - Чуки, снова почесала шевелюру и повернулась к красному комбригу, - кто сцапал попа и барыгу? Твои ребята, или нет? И что еще сцапали?
– Мы можем обсудить это позже, когда будет полная info, - уклончиво ответил Ним Гок.
Стэли на диване зашевелилась и вздохнула - действие армейского транквилизатора начинало проходить. Элвира наклонилась к ней и довольно громко шепнула на ухо:
– Эй, твой парень жив, слышишь? Все хорошо. Честное слово.
– Что? – сонно пробормотала девушка, - Мой парень?
– Эсао, - пояснила Элвира, - Он в порядке. Это просто… Ну, как это…?
– Оперативная инсценировка, - подсказал Хаамеа.
– Эсао жив? – переспросила Стэли, - Или это мне снится?
Чуки толкнула Хаамеа локтем в бок.
– Кай, давай вытащим ее на фиг отсюда. Подальше от этого, - она многозначительно показала глазами в сторону TV-экрана.
– В море? – спросил он.
– Ну, типа, да. После укола как раз хорошо. Я права, ага?
– По ходу, права. Только ее ноги не будут держать еще четверть часа.
– В море стоять не надо, - возразила папуаска, - А до моря можно ее донести.
– Гм… - он погладил затылок, - дядя Жосе, а это не нарушит местных обычаев?
– Ничего такого, - ответил тиморец.
Мэр Атауро пожал плечами, потом протянул руки и, без видимого усилия, поднял девушку. Казалось, он держит на руках легкий пластиковый манекен.
– Короче так, - сказал он, - мы поплаваем. Ним Гок, ты просигналишь нам на мобайл, когда по TV покажут что-нибудь позитивное?
– Кому из двоих? – спокойно уточнил кхмер.
– Мне, - конкретизировала Чуки, - Я, типа, буду радисткой, как в шпионском кино.
…
Футуна-и-Алофи, остров Алофи, ферма Карпини.
Микеле протянул руку и ловко поймал Люси за кисть.
– Стоп, детка. Ну-ка повернись и покажи правое плечо.
– Но, папа, там ничего такого!
– Хорошо, если так, но я хотел бы убедиться... М-да. Знаешь, я бы не сказал, что это «ничего». На мой взгляд, это сильный ушиб. Если ты не хочешь ходить с огромным синяком, то надо обработать это, и как можно скорее.
– Mix №18 в армейской аптечке, - добавила Чубби, - Аптечка в сауне, на полке.
– Я принесу, - сказал Хаген.
– Нет, ты уж, пожалуйста, закончи регламентные процедуры с оружием… Люси ты сможешь сама найти в аптечке…
– Мама! Я же не дура какая-нибудь! – обиженно перебила она, - И, кстати, то, что с плечом, это потому, что пушка устаревшей модели: Kinetiko, 5.56 мм, 18 года. Вот у современных: Vixi, 4.5 мм, 22 года не такая отдача! И у меня бы не было синяка!
Чубби бросила короткий взгляд на Хагена, который флегматично протирал чистой тряпочкой фрагменты разобранной штурмовой винтовки, разложенные на столе.
– Видишь ли, хорошая моя, я не знаю, что за оружие вам дадут на этом сафари. В этом буклете написано: «современное эффективное, компактное», что не есть обозначение конкретной модели. Папино ружье «Remi-tactical» тоже вполне можно так назвать. Но если ты выстрелишь из него, то тебе придется дня три ходить с лапкой на перевязи. А сейчас, бегом марш за номером 18!
– Уже бегу, мама, - вздохнула Люси и, сделав несколько беговых движений на месте, направилась к домику-сауне обыкновенным прогулочным шагом.
– Все шуточки, - пробурчала Чубби.
– Между прочим, любовь моя, - заметил Микеле, - Я сразу говорил, что мне не очень нравится эта идея с сафари в качестве бонуса за догадливость.
– Но милый, ничего же не случилось, - ответила она, - Такие синяки после стрельб на экзамене бывают у каждого второго курсанта. Это не опасно.
– Люси - ребенок, а не армейский курсант! – возразил он, - И она девочка. Вдруг, она будет переживать из-за этого синяка? Это же внешность…
– Извини, Микки, но она бы его даже не заметила, если бы ты не сказал.
– Это сейчас бы не заметила, а когда бы он начал болеть, а потом посинел…
Люси появилась из сауны, подбрасывая на левой ладони объемистый тюбик.
– А я все слышала! Па! Прикинь! Когда синяк синеет, то уже не болит, у него такая биология, это даже в школе проходят! И чего бы мне переживать? Хаген будет меня любить даже с синяком. Хаг, ты будешь меня любить с синяком?
– Даже не сомневайся, - подтвердил он, - Но, все-таки, в следующий раз прижимай приклад так, как показала тетя Чубби. По ходу, так правильнее.
– Давай тюбик сюда и постой три минуты спокойно, - строго сказала ей Чубби, - Я обработаю твою лапку согласно инструкции… Микки, включи, пожалуйста, звук. Кажется, это следующий экстренный выпуск.
– -------------------------------------------------
«France-2», 26 июня, 02:15 по Гринвичу.
Париж, теракт в аэропорту.
– -------------------------------------------------
… Внезапный поворот в истории с пассажирами мадагаскарского самолета C-212M, взорванного террористом-смертником в аэропорту Де Голль. Вернее, пассажиров, которые, как считалось, находились в этом самолете и погибли. Как стало известно буквально три минуты назад, пассажиров в C-212M не было. Все 49 молодых людей, включая и двоих наших соотечественников, Антуана и Соланж Маршан, 19-летних студентов с Реюньона, живы. Транспортный самолет Трансполярной аэромобильной службы доставил их в Южную Гренландию, в кемпинг Уунарток (муниципалитет Кюджаллек). Как это произошло, мы расскажем чуть позже, когда спецслужбы опубликуют подробностями этой операции. А сейчас - хроника событий в Париже.
01:30. На переговорах между радикальными католиками и мусульманской общиной, проходящих по формуле «2+1» с океанийским офицером в качестве арбитра, было достигнуто соглашение об условиях мира и о моратории на силовые акты.
01:45. Волна насилия, которая, казалось, готова захлестнуть Париж и окрестности, по образцу уже, увы, хорошо знакомых нам, «войн предместий», начала спадать. Правда, вооруженные католические радикалы «CaRe» остаются на улицах, но они прекратили поджоги и насилие. Комиссар по правам человека из комиссии Совета Европы, Поль Байонни подверг соглашение резкой критике за нарушение принципов Европейской Конституции, но получил жесткий отпор мэрии Парижа. «Из-за ваших юридических упражнений, - сказал мэр, - Мы оказались в шаге от превращения Парижа в Ольстер. Только отбросив вашу конституцию, принятую непонятно кем, мы смогли избежать последнего шага в эту пропасть. Так что, занимайтесь своей правовой говорильней в каком-нибудь другом городе». Мэр стал первым официальным лицом, утвердившим католическо-мусульманское соглашение о мирном урегулировании. Он заявил, что условия, на его взгляд, разумные, и что (цитирую) «вооруженные патрули молодых волонтеров на улицах, соответствуют парижским традициям реальной демократии».