Хорьки-фермеры
Шрифт:
«Сделайте меня настолько сильным, насколько мне это нужно», — попросил он. И его желание тотчас исполнилось. Кто же она такая?
Не без усилий, но и не напрягаясь сверх меры, Джоди потянул на себя веревку, лапа за лапой. Гигантский брус неторопливо пополз вверх.
И вот он уже поднялся над пазами, вырезанными заранее в опорных стойках крыши. Джоди чуть ослабил веревку, и брус одним концом вошел в паз, а с другой стороны повис точнехонько над второй канавкой. Еще мгновение — и он встал наконец на место с глухим стуком. Теперь оставалось
— Хороший сарайчик, — заметила гостья.
— Благодарю. Только вот думаю, не перестарался ли я.
— Нет. Этой зимой вы еще себе спасибо скажете.
Джоди смерил гостью долгим взглядом. Откуда ей знать, какая будет зима? «Должно быть, она из хорьков-философов, — решил он. — Редкие это звери, говорят. Странные и загадочные. И вот одна из них стоит передо мной».
— Добро пожаловать, — сказал он.
— Спасибо за приглашение.
«Это еще не приглашение, — подумал он. — Но мне, конечно, интересно. Может, мое любопытство — это и есть приглашение?»
— Мне положено три желания?
— Нет. Одно. Остальное приложится.
— Я хочу знать.
— Это и есть твое желание?
Джоди кивнул.
— Ну, вот и готово.
«Опять эти слова, — мелькнуло у него в голове. — Точно заклинание какое-то!»
— Что готово-то?
— Твое желание. Оно исполнено. Теперь ты знаешь.
— А я ничего не почувствовал.
— Ничего и не случилось. Просто ты стал другим.
— Почему?
— Я тебе позволила, — терпеливо, как со щенком, пустилась она в объяснения. — Я позволила тебе осознать. Осознать то, что ты знаешь.
— Как это? Покажи!
— Сам себе покажи. Я спрошу, а ты ответишь. — Маленькая хорьчиха важно отступила на несколько шажков. — Кто я такая, Хорек Джордан?
— Точно не знаю...
— Неправда. Ты знаешь точно. Ты совершенно уверен. Просто тебе не хватает храбрости сказать необычную вещь. — Она вздохнула. — Ладно, разрешаю тебе быть храбрым. — И еще раз, настойчиво и терпеливо: — Кто я такая, Хорек Джордан?
— Ты — хорек-философ.
— Ну вот. Разве это так трудно? Да, на вашем языке я — хорек-философ. А откуда ты это знаешь?
Джоди потянулся к сокровенной истине, в глубину своего сердца.
— Просто знаю.
«Поймет ли она?»
Хорьчиха с мускатной шерсткой улыбнулась: какой отважный ответ!
«Храбрость, — подумала она. — Храбрость — вот источник мудрости».
Она довольно потерла лапы. Наконец-то Джоди позволил ей прийти к нему! А как много еще предстоит сказать!
— Откуда я пришла?
«Скажи: не знаю», — шепнула Джордану привычка. «Скажи: откуда мне знать?», — шепнул страх. Но, как и всякий хорек, любое свое решение он поверял велениями высшей истины, которая и вела его до сих пор назначенным ему путем. Высшая истина избрала для него домом Монтану; высшая истина избрала ему в подруги Шайен, когда оба они еще были щенками. Чувство высшей истины подсказало Джоди отпустить Шайен навстречу ее судьбе — как и Шайен высшая истина подсказала отпустить Джоди. Высшая истина помогла Джоди этим утром поднять коньковый брус, и она же найдет для него способ передать другим его дар — дар общения с животными.
Однако он никогда не просил о чем-то большем, чем это, обычное для всех хорьков, наставничество. Он никогда не просил свое Высшее Я пролить свет на те тайны, которые не мог раскрыть ему никто иной. И вдруг — ударом молнии: «Как же оно может ответить, если я не спрашиваю?!»
— Я — хорек-философ, — повторила Кинни, само терпение. — Откуда я пришла?
«Скажи мне, Высшее Я, — спросил Джоди без слов, — откуда приходят хорьки-философы?»
Не пришлось ни ждать, ни раздумывать. «Ниоткуда». Ну разумеется. Все очень просто.
— Со стороны духа, — промолвил он. — Со стороны заботы и любви.
— Правильно. А можешь ли ты тоже прийти оттуда?
— Конечно, — кивнул он.
«Кто угодно может».
— А теперь — проверка. Ты знаешь, что я — хорек-философ, потому что... — Кинни уже предвкушала ответ, мгновенный и правильный, — ...потому что я не оставляю...
«Чего она хочет? Чтобы я угадал ее ответ — или назвал свой?»
Он пожал плечами в недоумении.
—...камня на камне?
Кинни нахмурилась.
— Отпечатков лап! Я не оставляю отпечатков лап.
«Это ничего, что ее иногда заносит, — сказал себе Джоди. — Просто она хочет, чтобы я понял».
И он послушно взглянул.
В тонкой пыли, сплошь покрывавшей пол будущего сарайчика, от ее шагов не осталось ни единого следа.
— А отпечатков лап я не оставляю, потому что...
И Джоди доверился. Он принял ее разрешение быть храбрым:
— ...потому что твой образ — внутри меня, а я просто переношу его, куда захочу. Ты не оставляешь отпечатков лап потому, что принадлежишь не моему внешнему миру, а внутреннему.
Кинни склонила головку — в почти настоящем поклоне.
— Отлично! Не просто «внешнему миру», а «моему внешнему миру», сказал ты. И это правильно. — Она отступила чуть вбок и опустила глаза. — Конечно, я могла бы оставлять следы...
Джоди чувствовал, как кусочки мозаики складываются сами собой в чудесную картину. Разрешения тихо падали, как снежинки, — мягкие и неповторимые. В то мгновение он понимал о ней все — и о ней, и о себе самом. Конечно же, она могла бы оставлять следы, если б захотела.
«До чего странно, — подумал он. — Найди величайших учителей, задай самые трудные вопросы — и они ни за что не скажут: "Изучай философию" или "Защити диссертацию". Они скажут: "Ты уже знаешь"».
Собеседница прочла все по его глазам.
— Ну, и где же тогда стоит школа хорьков-философов?
— На углу, — ответил он, улыбнувшись при виде всплывшей перед глазами картинки: домик посреди лесной поляны, яркие занавески на окне, маленький дымоход на крыше. — На перекрестке той тропинки, где я спросил, о чем мне нужно было знать, с дорогой, на которой я осознал ответ.