Хороша и дурна, и глупа и умна
Шрифт:
Падчерицын (равнодушно). Да, не дурна, братец, крестница у меня бредет-таки.
Алинской (с жаром). Как, братец! Да она очаровательна! Что за выразительность в лице! Что за огонь в глазах! И как приятно она изъясняется!
Падчерицын (равнодушно). Да... она-таки не не глупа.
Алинской (с жаром). Не только не глупа -- умна как нельзя больше!
Падчерицын (холодно). Да... она девка добрая.
Алинской (с большим жаром). Помилуйте! Ну можно ли говорить так равнодушно о прелестнейшем творении, которое соединяет в себе все превосходные качества ума и души, все возможные добродетели: доброту, откровенность... да это ангел!
Падчерицын. Ой, ой, ой, братец! Да ты что-то уж не путем раскипятился! Скажи, пожалуйста: то она тебе не годилась -- или просто сказать была для тебя и глупа и дурна; а то вдруг стала и хороша и умна... что за перемена такая?
Алинской. Послушайте, Иван Григорьевич... вы друг покойного моего дядюшки, следовательно, и мой?
Падчерицын. Разумеется, братец!
Алинской. Итак, обещайте мне наперед не смеяться надо мной, а потом сделайте мне одолжение!
Падчерицын. Какое, братец?
Алинской. Пусть я покажусь вам сумасбродом, бесхарактерным, флюгером --всем, чем угодно, -- для меня все равно: где дело идет о счастье целой жизни, там самолюбие не у места... Ваша крестница мне чрезвычайно нравится. Я влюблен в нее, я хочу иметь ее своей женой и прошу вас, чтобы вы ее за меня посватали!
Падчерицын. Как, братец, посватал? Опять? Вторично?
Алинской. Да.
Падчерицын. Это нельзя, братец! Она уже обещана другому; часа с два уж как и письмо отослано.
Алинской. Что ж за беда! Этому другому также можно отказать, как и я было отказался.
Падчерицын. Отец с матерью на это не согласятся.
Алинской. А почему?
Падчерицын. Потому что этот отказ может наделать тьму неприятностей моему куму. У него есть значительная тяжба, и, пожалуй, он этак лишится даже всего своего небольшого имения: ты не знаешь, братец, как опасно ссориться с властями!
Алинской. Не знаю, да и знать не
Падчерицын. Какое же это средство, братец?
Алинской. Самое верное, против которого не устоит не только сын губернаторский, но даже и сам губернатор. До свиданья, Иван Григорьич... Как вы милы! Как я вам благодарен!
Падчерицын. Да за что же, братец?
Алинской. Да так... за все и про все... Я сию минуту к вам ворочусь. (Уходит налево.)
Явление XIX
Падчерицын (один). Где видана такая любовь! Когда за него отдавали --он не брал; когда же отдаю! за другого -- он с руками отнимает!.. В наше время, кажется, таких штук не было; мы, бывало, братец, если н делали глупости, так делали их с умом.
Не так мы в старину живали,
Наш брат бывал на все удал;
Красавиц мы сортировали,
Но выбор нас не затруднял,
Бывало, девушку лишь встретишь
В шестнадцать иль в семнадцать лет,
Так в ту ж минуту и заметишь,
Годится в жены или нет.
Явление XX
Падчерицын, Константин Прохорович, Наденька и потом Алинской. Наденька с тарелкой земляники, Константин Прохорович с тарелкой персиков.
Наденька. Уж вы не беспокойтесь, папенька. Я сама все сделаю.
Константин Прохорович. Полно! Ну, где тебе одной успеть все сделать? (Перекладывает персики зелеными листьями.)
Наденька. Да уж вам так не уложить! Вы посмотрите-ка на мою землянику -- точно египетская пирамида (ставит тарелку на стол.) Только бы не развалилась!
Константин Прохорович. А ты прежде посмотри на мою работу -- так, я тебе говорю?
Наденька. Ну, как вам угодно... а я пойду между тем сахар просею.
Падчерицын (лаская Наденьку). Хозяйка, братец, хозяйка! Уж что и говорить!
Наденька. А! Вы здесь, папенька крестный? А куда же девался Александр Иванович?
Падчерицын. Он пошел потолковать с твоей матерью, и, кажется, о тебе.
Наденька. Обо мне?