Хорошая девочка, дурная кровь

Джексон Холли

Ровно в семь тридцать одну церемония началась. Рави стоял между Пиппой и своей мамой, держа обеих за руки. Пиппа погладила Рави большим пальцем по ладони. К микрофону поднялся член городского совета, помогавший организовать установку памятной скамейки. Речь его, честно говоря, затянулась. В ход пошли рассуждения о почитании семейных ценностей, о неотвратимом торжестве истины и достижениях доблестной полиции в «неустанной работе над этим делом». Говорил он на полном серьезе, напыщенно, без тени сарказма.

Следующей выступала

миссис Морган, нынешняя директриса общеобразовательной школы Литтл-Килтона. По настоянию совета ее предшественнику пришлось уйти с должности по причине неэтичного поведения мистера Уорда, работавшего в коллективе. Миссис Морган, в свою очередь, завела речь о том, какое влияние на город оказало произошедшее с Энди и Сэлом.

Затем к микрофону вышли лучшие подруги Энди, Хлоя Берч и Эмма Хаттон, из чего стало ясно, что Джейсон и Дон Белл не выступят. Хлоя и Эмма вместе прочитали стихотворение Кристины Россетти «Базар гоблинов». Когда они, закончив, спускались к тихо бормочущей толпе, Эмма всхлипывала и вытирала глаза рукавом.

Наблюдавшую за ней Пиппу кто-то толкнул локтем в спину. Повернувшись, она увидела пробирающегося через толпу Джейми Рейнольдса.

– Извините, – рассеянно буркнул он, как будто даже не узнал ее. Глаза парня горели решимостью, влажное от выступившей испарины лицо отражало блеск свечей.

– Все в порядке, – ответила Пиппа, провожая его взглядом.

Из павильона вышел Мохан Сингх, встал у микрофона и откашлялся. На поляне настала тишина, только слышалось, как шумит ветер в деревьях. Рави крепче сжал ладонь Пиппы.

Мохан посмотрел на дрожащий у него в руке лист бумаги.

– Мой сын… – Он умолк. – Я мог бы поведать, что Сэл отлично учился и его ждало блестящее будущее, но вы, наверное, и так это знаете. Я мог бы сказать, что он был хорошим другом, который всегда поддерживал тех, кто рядом, но и это наверняка вам известно. Я мог бы сказать, что он был заботливым старшим братом и замечательным сыном и мы по сей день им гордимся. Мог бы поделиться воспоминаниями о непоседливом малыше с очаровательной улыбкой и о подростке, обожавшем раннее утро и поздние ночи. Однако вместо этого я расскажу о Сэле другое…

Мохан затих, поднял глаза и улыбнулся Рави и Нише.

– Будь Сэл сегодня здесь, он никогда бы не признался и даже смутился бы, узнай все, что его самый любимый фильм – с трех лет и до восемнадцати – «Бэйб».

Люди в толпе сдержанно засмеялись. Рави, глядя в одну точку, улыбнулся.

– Он обожал маленького поросенка из фильма. А еще Сэлу очень нравилась одна песня оттуда. Слушая ее, он смеялся и плакал, а то и пускался в пляс. Чтобы вы поняли, каким еще он был, я включу в его честь эту песню, а потом мы зажжем и запустим в небо фонари. Но сначала я кое-что скажу своему мальчику. Я шесть лет хотел сказать это вслух.

Мохан поднес руку к глазам, вытирая слезы, и страница затрепетала, словно крыло бумажной птицы.

– Сэл, сынок, мне жаль, что тебя нет. Я тебя люблю. Для меня ты не умер. Ты навсегда со мной. Я буду помнить все: твои успехи и поражения, улыбки и смех, слезы

и радость. Обещаю… – Мохан умолк, кивнул кому-то справа и распорядился: – Включайте.

Из установленных с обеих сторон от сцены динамиков тонкий голосок мыши из мультика возвестил: «И-раз-два-три, вперед!»

Песня началась барабанной дробью, мышонок запел соло, затем к нему присоединился целый хор мышей.

Слушая песню, стоящий в первом ряду Рави не то смеялся, не то плакал.

Вдруг кто-то позади начал хлопать в такт.

Мгновение спустя рукоплескало еще несколько человек.

Пиппа обернулась: аплодисменты набирали силу в разных частях колышущегося людского моря. И вот над поляной полетел оглушительный радостный звук.

Поняв, что текст песни повторяется, люди начали подпевать визгливым мышкам, изо всех сил пытаясь взять невероятно высокие ноты.

Не переставая выговаривать губами слова песни, Рави повернулся к Пиппе – она тоже подпевала.

Мохан спустился со сцены и взял китайский бумажный фонарик. Член городского совета принес еще один фонарик и подал его Джейсону и Дон Белл. Пиппа и Рави расцепили руки и пошли каждый к своим родителям. Рави взял коробок и чиркнул спичкой; едва успев вспыхнуть, она потухла, испустив тонкую струйку дыма. Укрывая огонек от ветра сложенными ладонями, Рави поднес к фитилю другую спичку.

Сингхи, все трое, взяли фонарь обеими руками за проволочный обод внизу, ожидая, чтобы огонь разгорелся как следует и фонарик заполнился горячим воздухом. Наконец они выпрямились, подняли фонарь над головой и отпустили. Мгновение спустя в бескрайнем небе появился, освещая ночную мглу, фонарь Энди и полетел вслед за первым.

Не обращая внимания на затекшую шею, Пиппа провожала взглядом тающие в небе золотистые огоньки до тех пор, пока те не стали крохотными пятнышками среди звезд…

Глава четвертая

Суббота

Пиппа лежала в гостиной на красном диване и изо всех сил боролась со сном, однако веки неумолимо смыкались. Не чувствуя ни рук, ни ног, она уже почти провалилась в сон… Нет, так не пойдет: надо встать с дивана и кое-что проверить.

Джош собирал на ковре лего и время от времени напоминал сестре, что она лежит на «его месте». По телевизору фоном шла «История игрушек». Похоже, родители еще не пришли. Отчим с буйным восторгом сообщил ей сегодня утром, что они будут красить недавно купленный деревянный домик на заднем дворе. Впрочем, папа был в полном восторге практически от чего угодно. А Пиппа могла думать лишь об одиноком стебле подсолнуха, растущего рядом с могилой их собаки. Он еще не зацвел.

Пиппа проверила телефон: сообщение от Кары и два пропущенных звонка от Коннора двадцать минут назад. Кажется, она и правда ненадолго заснула. Пиппа открыла самое последнее сообщение Кары: Фу, весь день тошнило, а теперь бабуля охает и читает нотации. БОЛЬШЕ НИ КАПЛИ. Спасибо огромное, что за мной приехала.