Хорошая ведьма Малика
Шрифт:
Я и сама не поняла, в какой момент сорвалась на бег, чуть не грохнувшись прямо на пороге, но устояв и устремившись туда, куда звало меня чутье.
За калитку, чудом успев зацепиться за столб и повернуть на девяносто градусов направо, вниз по холму, в черную чащу, прорезаемую многочисленными огнями тех, кто подоспел раньше меня.
Какая-то наивная часть отчаянно пыталась цепляться за надежды на хорошее — может, Алья просто испугалась темноты или какого-нибудь безобидного животного. Но все они, все эти надежды со звоном разбивались о непробиваемое
Смерть сегодня заглянула в наш город.
И ушла не с пустыми руками.
Ворвавшись в лес, я промчалась мимо городской стражи, стоящей тут и там и даже не пытающейся меня остановить, выскочила на небольшое хорошо освещенное пространство и с облегчением, которого не сумела скрыть, обнаружила среди присутствующих Алью. Бледную от ужаса, с дрожащими руками и губами, с распахнутыми глазами и огромными зрачками, но зато хоть живую.
И вот, едва я поняла, что цветочница жива и невредима, не считая пары мелких царапин на лице и руках, так облегченно и выдохнула, повиснув на ближайшем страже. И вот так, тяжело дыша после бега, я на нем и висела какое-то время, благо мужик, сильно выпрямившись, никак свое недовольство не выражал.
И тут из что-то окружившей толпы, что была немного в стороне от сидящей прямо на земле дрожащей Альи, вышел некромант. Рыжий, да. А еще очень злой почему-то.
— Зачем ты вышла из дома, Малика? — Требовательно вопросил он.
И вот вроде бы негромко говорил, но от его грозного голоса невольно замолчали и все остальные, не то прислушиваясь, не то стараясь вообще не отсвечивать, лишь бы на них внимание злого Эльмара не пало.
Пришлось выпрямляться и стража отпускать, ну и тот, не будь дураком, мгновенно куда-то испарился.
Ехидно и немного нервно улыбнувшись, я уже открыла было рот, намереваясь ответить что-нибудь остроумное, но не смогла произнести и звука.
То, как Эльмар не сумел выдержать моего взгляда и опустил свои глаза… то, как на меня смотрели собравшиеся здесь городские стражи, частично королевский отряд — с непонятным мне сожалением и даже, кажется, виной…
— Что здесь происходит? — Я уже была совершенно не рада тому облегчению, что испытывала при виде живой Альи.
Глупая, глупая Малика! Ты же ощутила вкус смерти! Ты точно знала, что кто-то умер, ты…
Лорд Джонс, глава городской стражи, печально глянул на меня и молча отошел в сторону, открывая вид на что-то черное, похожее на мешок.
Только это был не мешок.
Черные волосы, бледная даже при жизни кожа, острые черты лица, черное платье с плащом… сломанная пополам метла, что валялась в шаге от девушки.
Ведьма. Совсем молодая, черная и скрывающаяся, раз Ен не ощутил ее в непосредственной близости от себя.
Да, ведьмы вне закона. Да, нас не любят и убивают. Да, в городе король с отрядом, так что соваться сюда было очень глупо…
Но ведьм до этого момента всегда только сжигали, эту же…
— При ней нашли письмо, — явно в обход всех правил негромко проговорил Эльмар.
Он больше не отводил взгляд, смотрел прямо на меня, а я… не было никаких эмоций. Вообще никаких. Я просто стояла, смотрела на ту, которая больше никогда не откроет глаз, и думала о том, какой же этот мир несправедливый. Совершенно несправедливый.
— К чему письмо? — Это у меня такой сухой неживой голос? — Она уже не сможет доставить его адресату.
И, развернувшись, я с прямой спиной и вздернутым подбородком направилась прочь, но сделать в звенящей тишине успела всего три шага перед тем, как поняла, какая же я на самом деле глупая.
Письмо, крик Альи, сорвавшийся Эльмар, собравшаяся возле убитой ведьмы толпа стражей.
Это не они убили ее. Не они виноваты в смерти черной ведьмы.
Но если не они, то кто? Кто убил ведьму рядом с моим домом?
Остановившись, я решительно затолкала куда поглубже стыд, который появился от осознания своей неразумности, развернулась вновь, снова приблизилась к стоящему на том же месте Эльмару и молча протянула руку.
Он молча передал черный конверт.
В свете многочисленных пульсаров по его кромке пробежался блик защитной магии. Той, снять которую может лишь верховная ведьма.
Понять, что эта молодая ведьма направлялась ко мне и не смогла дойти всего какой-то сотни метров, было очень, очень тяжело и больно. Словно чья-то невидимая рука сжала мое горло, сдавила грудь и намеревалась убивать долго и со вкусом.
Словно… словно это я была виновата в ее смерти.
Игнорируя вдыхаемый со свистом воздух через нос, я смахнула заклинание, магией вспорола край и вытащила на свет плотный бумажный прямоугольник. За то, что кто-то сможет прочесть в нем написанное, я не волновалась — верховная ведьма тут только она, и это письмо было только для меня.
«Моя дорогая Малика, — с этих слов и до боли знакомого мне почерка начиналось послание.
Сглотнув, я просто побоялась читать дальше. Побоялась смотреть на знакомые не очень аккуратные буквы и неровные крупные строчки, побоялась того, что может быть в них, потому что… потому что это писала ведьма. Черная, потомственная, очень хорошо мне знакомая.
И когда Эльмар, продолжая стоять в шаге от меня, отдал приказ продолжать работу присутствующим, а после спросил:
— Она написала это?
Я очень тихо прошептала:
— Мама.
И разделяющий нас шаг Эльмар все же сделал, а после взмахом руки прямо из земли поднял изолирующий купол, отрезавший нас от остальных.
Даже не знаю, почему я не отстранилась. Почему я не сделала ничего разумного, а просто закинула голову и по-детски доверчиво посмотрела в глаза того, кто собирался меня сжечь?
Собирался, да, я точно помню, что Эльмар стоял там с королем и смотрел на то, как я забираюсь на дрова. Это было меньше получаса назад, и за это время, я точно знаю, человек не может измениться, но именно сейчас мой бывший муж очень-очень серьезно спросил: