Хорошие девочки не умирают
Шрифт:
«Притворяйся, пока не получится, – сказала она себе, глядя на трясущиеся руки. После нескольких глубоких вдохов дрожь прекратилась. – Я сильная. Я способна на многое. Я справлюсь».
Она пошла на второй этаж, приняла душ, оделась, убрала в сумку вещи, разбросанные на кровати, и снова спустилась в поисках ключей, обуви и машины.
Ключи висели на крючке на кухне; кроссовки «Найк» с голубыми эмблемами подходили ей лучше всего. Селия тщательно заперла за собой дверь и нашла на дорожке перед домом маленькую «тойоту камри». Села в машину,
Выехав на шоссе, она медленно направилась в сторону города. По дороге Селия внимательно осматривала местность. Слева, насколько можно было видеть, тянулся лес. Он был довольно густым, и Селия не могла понять, есть ли там тропинки. Справа земля была поделена на участки, примерно через каждые несколько сотен футов попадались коттеджи. В основном это были двухэтажные дома представителей среднего класса, с белым или серым сайдингом; на подъездных дорожках стояли не слишком дорогие машины.
Через пару миль промежутки между домами стали меньше. Лес кончился, промелькнул знак с надписью: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ДЖЕКСВИЛЛЬ».
Увидев его, Селия презрительно скривила губы. Джексвилль? Почему бы сразу не назвать его «Захолустье, США».
Потом тряхнула головой. Пора прекратить это. Это ее дом, помнит она его или нет. Это город, в котором она сама решила жить с незнакомым мужчиной
(мой муж вовсе не незнакомый мужчина его зовут Пит)
и девочкой.
(со своей дочерью мы назвали ее Стефани представь как ей будет больно если она узнает что родная мать забыла как ее зовут)
Она въехала на главную улицу, Мэйн-стрит, на которой находились небольшие магазинчики и кафе. Названия были, пожалуй, чуточку слишком умильными и на удивление незамысловатыми, вроде кондитерской «Сладкоежка», «Чудо-Книжек Мелиссы» и булочной «Самый лучший хлеб».
«Прямо как у моего ресторана», – подумала Селия.
Машин на улице почти не было. Пешеходов тоже было немного, человек десять-двенадцать. Люди прогуливались по тротуарам, заходили в магазины. Некоторые махали Селии, когда она проезжала мимо, и она махала в ответ, надеясь, что выражение лица не выдает парализовавшего ее ужаса. Все было совершенно незнакомым. Улица, дома, люди – это напоминало кадры из фильма, создатели которого не слишком напрягали фантазию. Типичный мирный провинциальный городок, где все друг друга знают.
Ресторан Селии оказался одноэтажным кирпичным зданием на углу Мэйн-стрит и Черри-лейн. Над большим панорамным окном с опущенными металлическими жалюзи был натянут тент в белую и зеленую полоску. Над навесом виднелась вывеска, на которой затейливым шрифтом было написано: «Итальянский семейный ресторан Зиноне».
Селия едва сдержалась, чтобы не закатить глаза при виде таблички с жутко банальным названием (Вишневая улица, да что вы? Серьезно?), и завернула за угол, где обнаружилась небольшая парковка, всего на три места. Она поставила машину на место, ближайшее к двери с надписью «Служебный вход».
Брелок, найденный в доме, состоял из двух частей, которые можно было отсоединить друг от друга. На одном кольце были прицеплены ключи от машины и дома, а на другом болталось множество разнообразных ключей, которые, как она решила, должны были подходить к замкам в ресторане.
Через пару минут, испробовав несколько ключей, Селия сумела попасть внутрь. Она чувствовала, что одежда взмокла под мышками, и благодарила Небеса за то, что на улице было безлюдно и никто не видел, как она лихорадочно пытается подобрать ключ к двери черного хода. Ни в коем случае нельзя было выдавать себя, по крайней мере до того момента, пока не станет ясно, что же с ней произошло.
«А почему бы тебе просто не сказать кому-нибудь – хотя бы мужу – о том, что у тебя амнезия?» – подумала она, включая свет в помещении.
И тут же энергично замотала головой. В кино женщинам, которые утверждали, будто чего-то не помнят или, наоборот, помнят или видят необычные вещи, никто не верил, причем несчастную героиню немедленно помещали в психиатрическую клинику.
Сколько Селия себя помнила, это было ее самым страшным кошмаром: утратить контроль над собственной жизнью, оказаться под замком, во власти людей, которые не верят ни единому ее слову.
Вот и новое воспоминание. Ты еще кое-что узнала о себе. Она снова и снова прокручивала в мозгу эти обрывки сведений в надежде на то, что следом за ними появится что-то более существенное.
Нет, она никому не расскажет о том, что творится у нее в голове. Она будет продолжать делать вид, что все нормально, а если случайно совершит какую-нибудь ошибку, это можно будет списать на бессонницу и усталость.
Она сможет притворяться до тех пор, пока не вернется память. Едва ли ее мужу и дочери, кому-нибудь из ее знакомых и сотрудников может прийти в голову, что Селия не знает, кто она такая, чем зарабатывает себе на жизнь, как и почему оказалась в этом провинциальном городишке.
Дверь черного хода вела в кладовую. Селия оглядела металлические стеллажи, заставленные банками с консервированными помидорами «Сан-Марцано», бутылками нерафинированного оливкового масла и пластиковыми контейнерами с мукой и сахаром. На полу стояли корзины с луком и чесноком.
Напротив входа находилась еще одна дверь; Селия пересекла кладовую, включила свет и шагнула в сверкающую чистотой кухню. Осмотревшись, она одобрительно кивнула. Она никогда не любила есть в кафе и ресторанах, поскольку была уверена, что чужие стандарты гигиены намного уступают ее собственным. Селия не любила убираться в доме, но на кухне у нее всегда царил образцовый порядок.
Вот и еще одно воспоминание. Видишь? К вечеру ты будешь знать о себе все.
Маятниковая дверь вела из кухни в зал. Интерьер был типичным для итальянского ресторана: красные кожаные сиденья, темные деревянные панели на стенах, скатерти в красно-белую клетку. Не особенно шикарно, что укладывалось в концепцию «семейного ресторана». Присмотревшись, Селия заметила, что кожа была искусственной, чтобы диванчики и кресла легче отмывались от пролитого детьми молока.
Селия медленно подошла к входу в ресторан. Рядом с дверью располагалась деревянная стойка хостес с плоским монитором, телефонным аппаратом и клавиатурой на выдвижной полке.