Хорошие девочки умирают первыми
Шрифт:
Ава не могла с уверенностью утверждать, стоит ли буквально воспринимать слова подруги, и это само по себе тревожило. Она всегда полагала, что знает Джоли лучше, чем саму себя. Они вечно ходили рука об руку, одновременно затрагивали одни и те же темы. Могли общаться, не произнося ни слова. Но так было раньше. За последний год многое изменилось. «В том числе и ты сама», – прошептал голос в голове Авы. Она заставила его замолчать, не дожидаясь продолжения.
– Что происходит, Джоли? – спросила Ава более устало, чем намеревалась.
– Н-ну-у,
– Я имела в виду ту историю со Скарлетт.
– Скарлетт сама напросилась.
– Она напрашивалась последние десять лет. Почему теперь? – Но Ава знала, что Джоли не ответит, еще до того, как задала вопрос. Изменилась не только Ава.
Джоли тяжело взобралась на стойку прилавка с мишенями в стиле вестерна и вытащила телефон.
– Связи нет, помнишь? – заметила Ава, усаживаясь рядом.
– И как же ты выживешь, не запостив ни одного селфи за целых два часа?
Ава коротко парировала:
– Почему тебе не нравится, что у меня есть жизнь и помимо школы?
– Не нравится – громко сказано, – ответила Джоли. – Да это и не жизнь. Во всяком случае, не настоящая. Ты не становишься лучше меня, притворяясь в интернете кем-то еще.
– Я никогда не говорила, что я лучше тебя! – возмутилась Ава.
– Да ты даешь это понять каждой фейковой фоткой или добродетельным постом о том, как ты заботишься об окружающей среде, или о социальной депривации, или о любом другом активистском дерьме, которое тебя вроде как колышет.
У Авы отвисла челюсть.
– Это не фейк, а действительно важные для меня вещи! В интернете я чувствую себя настоящей, впервые за всю жизнь. Вот такая уж я, и, если тебе не нравится…
– Не нравится. Ты отфильтровала все интересное в себе, чтобы хорошо выглядеть перед малозначимыми людьми. Что стряслось с той Авой, которая дала имена всем чайкам на пляже, даже самым старым?
– Та Ава была лузершей!
– У той Авы была голова на плечах! Новая – предательница, которая пойдет на все, чтобы получить миленькие фоточки.
– Я не собираюсь все это выслушивать! – заявила Ава. Вскочила и бросилась прочь через ярмарку. Над головой шуршали грязные китайские фонарики, позади бились и шипели волны. Мгновения пульсировали вспышками ярости и боли. Вот Ава шлепает вверх по ступенькам к главной площади, смахивая с глаз обжигающие слезинки, прежде чем те упадут. А в следующий миг уже стоит на сухой земле, под указателем с обломанными стрелками.
Она едва помнила, как там оказалась.
Площадь пустовала. Здесь была лишь Ава и указатель со словом «Шепчущий», вырезанным на единственной оставшейся стрелке. Она вскинула камеру. Вблизи вывеска, подсвеченная луной сквозь разрывы в облаках, выглядела почти причудливо.
– Ты веришь в привидения? – раздался шепот.
Она обернулась, но за спиной никого не оказалось.
– Джоли? – позвала Ава. Но не услышала ответа.
Пока она там стояла, воздух заледенел, и облака, казалось, задрожали на фоне луны. Ава чувствовала себя частью замедленного видео, исчезали секунда за секундой, а на экране по-прежнему ничего не появлялось. Она моргнула и сделала еще один снимок. Потом что-то заставило
Судя по времени на снимках, между первым и последним кадрами прошло восемнадцать минут.
– Джоли? – позвала она вновь. Ничего.
По задней части шеи бежали мурашки. Ава стремительно обернулась. Позади она увидела лужу воды и отпечатки мокрых следов, которых, она была уверена, раньше не было. Они вели от ярмарочных ступеней к луже, а потом снова уходили за угол аттракционов. Кто-то стоял там – и достаточно долго. Находился так близко, что Ава должна была заметить присутствие или даже услышать дыхание.
– Нет, – заявила она. – Я не верю в привидения.
Она пошла по следам на возвышающуюся набережную, которая когда-то тянулась от края острова. Там располагались смотровые площадки с биноклями, оснащенными монетоприемниками, аттракционы, десятки маленьких магазинчиков и продуктовых киосков. В то время как ярмарку возводили на бетоне прямо рядом с пляжем, настил возвышался над волнами.
Пожар, должно быть, начался в одном из киосков. Он уничтожил практически все по эту сторону галереи. Ярмарочные аттракционы превратились в леса искореженного металла и затвердевших глыб расплавленного пластика. Здания разверзлись пустыми черными скорлупками. Американские горки казались обугленными скелетами и выглядели жутковато на фоне залитых лунным светом грозовых туч. Все, что сохранилось, – заброшенная карусель и зияющие провалы в досках, сквозь которые Ава видела утесы и воду внизу.
Ава машинально сделала несколько снимков. Но стоило ей щелкнуть затвором, как вспучились и толпой помчались со стороны океана облака, отрезая ее от лунного света. Шторм. Лучше не бывает. Надо бы отыскать укрытие. Ава успела сделать лишь несколько шагов обратно, к главной площади, когда заметила тяжелые армейские ботинки, болтавшиеся по бокам одной из лошадок на карусели. Все остальное скрывали другие лошади, насаженные на шесты, с застывшими в беззвучном ржании ртами.
Ава шагнула ближе. Издав скрип, механизм пришел в движение. Веселая музыка звучала все громче, и карусель закружилась. Ава наклонилась и подхватила с земли тяжеленную обугленную доску. Лошади с расплавленными мордами и вагонетки из потрескавшегося стекловолокна проносились мимо с жалобным стоном. Столбы, к которым крепились все эти твари, двигались рывками и жутко скрежетали. Медленно появилась лошадка, на которой сидел человек. Чудовищное лицо, шея…
– Куда он делся? – ахнула Ава.
– Прямо за тобой, – откликнулся кто-то низким голосом.
Ава резко развернулась, подняла доску и снова с силой опустила ее. Силуэт перед ней грохнулся на одно колено, удивленно вскрикнув. Карусель резко остановилась и затихла. Ава моргнула. Она немного ослабила хватку.
– Ноа? – произнесла она. – Ноа Пак?
За год, прошедший с тех пор, как Ава в последний раз видела Ноа, долговязый мальчишка, которого она помнила, исчез. Его заменил взрослый длинноволосый мужчина: корейские черты лица – от отца, веснушки – от мамы. Если бы не шрам, из-за которого Ноа едва не лишился правого глаза, он выглядел бы вполне уместно на финальной фотосъемке выпускного класса. Первые капли дождя упали на его лицо. Совсем скоро начнется настоящий ливень.