Хорошие жены

Олкотт Луиза Мэй

Конечно, я ничего не могла возразить ему, и, так как это действительно прекрасная возможность учиться, я пошла на сделку — и мы начали. Я взяла четыре урока и затем крепко засела в грамматическом болоте. Профессор был очень терпелив, но я думаю, это была для него пытка, и иногда он смотрел на меня с таким выражением кроткого отчаяния, что я не знала, засмеяться мне или заплакать. Я пробовала и то и другое, а когда дело дошло до шмыганья носом от крайнего унижения и отчаяния, он бросил грамматику на пол и вышел из комнаты. Я чувствовала себя опозоренной и покинутой навек, но ничуть не винила его, а принялась торопливо собирать мои бумаги, чтобы броситься к себе наверх и хорошенько себя встряхнуть. Но тут вошел он, оживленный и сияющий, словно я уже покрыла себя славой.

— Мы попробуем по-другому. Мы с вами прочитаем вместе эту милую маленькую Маrchen [40]

и не будем копаться в этой скучной книжке, которая пойдет в угол за то, что огорчила нас.

Он говорил так ласково и так любезно раскрыл передо мной томик Андерсена, что мне стало ужасно стыдно и я принялась за урок с отчаянной решимостью, чем, кажется, чрезвычайно позабавила профессора. Я забыла свою застенчивость и вкалывала (никакое другое слово не может этого выразить) вовсю, спотыкаясь на длинных словах, произнося по наитию и стараясь изо всех сил. Когда я кончила первую страницу и остановилась, чтобы перевести дух, он захлопал в ладоши и воскликнул, как всегда от души:

40

marchen — сказка (нем.).

— Das ist gut [41] ! Теперь идет хорошо! Моя очередь. Я читаю, вы слушаете.

И он принялся за дело, грохоча слова своим сильным голосом и с наслаждением, которое было приятно видеть, так же как и слышать. К счастью, это была сказка «Стойкий оловянный солдатик», забавная, как ты помнишь, и я могла смеяться — и смеялась, хотя не понимала половины того, что он читал; я не могла удержаться — он был так серьезен, а я так возбуждена, и все вместе так смешно.

41

das ist gut! — это хорошо! (нем.).

После этого дела у меня пошли лучше, и теперь я читаю довольно хорошо. Мне подходит такой способ обучения, и я глотаю грамматику в сказках и стихах, как горькие пилюли в варенье. Мне очень нравится, и ему, кажется, это еще не надоело — очень мило с его стороны, правда? Я хочу сделать ему подарок на Рождество. Посоветуй мне что-нибудь хорошее, мама.

Я рада, что Лори выглядит довольным и занятым, что он бросил курить и отрастил волосы. Видишь, Бесс справляется с ним лучше, чем я. Я не ревную, дорогая, старайся, только не делай его святым. Боюсь, я не смогу любить его без примеси человеческой греховности. Прочитай ему отрывки из моих писем. У меня нет времени писать всем отдельно, и так сойдет. Слава Богу, что Бесс чувствует себя хорошо.

Январь

Счастливого Нового года всем вам, родные мои, включая, конечно, и мистера Л., и молодого человека по имени Тедди. Не могу описать, как меня порадовала ваша рождественская посылка, которую я получила только поздно вечером, когда уже потеряла всякую надежду. Ваше письмо пришло утром, но вы не упоминали о посылке — хотели сделать сюрприз; я была разочарована, так как до этого у меня было «смутное предчувствие», что вы меня не забудете. Я была немного грустной, поднявшись после чая в мою комнату, и когда мне принесли большую, забрызганную грязью, потрепанную посылку, я просто обхватила ее обеими руками и заплакала. Она была такая домашняя,желанная и неожиданная, что я села рядом с ней на пол и читала, и рассматривала, и ела, и смеялась, и плакала, как это у меня всегда по-дурацки бывает. В ней было именно то, чего я хотела, и гораздо лучше, что все самодельное, а не покупное. Новый «чернильный передник» Бесс великолепен, а коробка имбирных пряников Ханны — просто клад. И я непременно буду носить теплое белье, которое ты, мама, прислала, и внимательно прочту все книги, которые папа отметил. Спасибо вам всем огромное, огромное!

Заговорила о книгах, и это напомнило мне, что я стала в этом отношении богаче — на Новый год мистер Баэр подарил мне красивый, большой том Шекспира, тот самый, которым он очень дорожил и которым я часто восхищалась, разглядывая полку, где Шекспир стоял на почетном месте рядом с немецкой Библией, Платоном, Гомером и Мильтоном. Так что можете вообразить, что я почувствовала, когда он принес ее, раскрыл и показал мне надпись: «Мисс Марч от ее друга Фридриха Баэра».

— Вы часто говорите, что хотели бы иметь библиотеку. Я дарю одну, так как под этой крышкой (он имел в виду обложку) много книг в одной. Читайте Шекспира внимательно, и он очень поможет вам. Исследование характеров, которое вы найдете в этой книге, научит вас читать их в жизни и изображать вашим пером.

Я горячо поблагодарила и теперь говорю «моя библиотека», словно у

меня сотня томов. Я и не знала прежде, как много можно найти в пьесах Шекспира, потому что не было рядом никакого Баэра, чтобы мне это объяснить. И не смейтесь над его ужасным именем; оно произносится не Веаr или Вееr, а что-то среднее, как только немцы могут произнести. Я рада, что вам обеим понравилось все, рассказанное о нем в моих письмах, и надеюсь, что вы когда-нибудь сможете с ним познакомиться. Маме понравится его доброе сердце, а папе умная голова. Явосхищена и тем и другим и чувствую, что обрела сокровище в моем новом «друге Фридрихе Баэре».

Денег у меня немного, и, не зная, что он любит, я просто купила несколько мелочей и разложила в его комнате, чтобы он нашел их неожиданно для себя. Они были полезные, красивые или забавные, — новый чернильный прибор, вазочка для его цветка — у него всегда стоит цветок или зеленая веточка в стакане для оживления обстановки, как он говорит, — и прихватка для кочерги, чтобы ему не приходилось каждый раз сжигать то, что Эми называет muchoir [42] .

42

mouchoir — платок (фран.)

Я сшила ее, взяв за образец те, что придумала и делает Бесс, — большая бабочка с толстым тельцем, черно-желтыми крыльями, вышитыми шерстью усиками и глазами-бусинками. Она очень пришлась ему по вкусу, и он поставил ее на каминную полку как предмет украшения — так что этот подарок все же оказался неудачным. Хоть он и беден, но на Рождество не забыл ни служанки, ни ребенка в доме, и ни одна душа, от прачки-француженки до мисс Нортон, не забыла о нем. Я так этому рада.

В канун Нового года в пансионе устроили маскарад. Я не хотела идти — не было костюма. Но в последнюю минуту миссис Кирк вспомнила про свое старое парчовое платье, а мисс Нортон одолжила мне кружева и перья, так что я нарядилась в миссис Малапроп [43] и вышла в зал в маске. Никто не узнал меня, так как я изменила голос, да никто и не подозревал, что молчаливая, чопорная мисс Марч (они думали, что я очень высокомерная и холодная — большинство из них, — и такая я и есть с самонадеянными ничтожествами) может нарядиться, и танцевать, и изрекать «прелестные замысловатые эпитафии, словно аллегория на берегах Нила» [44] . Мне было очень весело, а когда мы все сняли маски, было забавно видеть, как они уставились на меня. Я слышала, как один молодой человек говорил другому, что я, вероятно, актриса; да, да, ему кажется, что он видел меня в одном из небольших театров. Мег понравится эта шутка. Мистер Баэр изображал ткача Основу, а Тина, настоящая маленькая фея у него на руках, — Титанию [45] . Смотреть, как они танцуют, было одно удовольствие — «прямо пейзаж», если употребить «теддиизм».

.43

Малапроп — персонаж комедии «Соперники» (1775) английского драматурга Ричарда Б.Шеридана.

44

«эпитафии, словно аллегория на берегу Нила» — в роли миссис Малапроп Джо путает слова «эпитафия» и «эпиграмма», «аллегория» и «аллигатор» и говорит забавную бессмыслицу.

45

Титания — королева фей и эльфов, и ткач Основа — персонажи комедии Шекспира «Сон в летнюю ночь» (1595).

Так что я все же встретила Новый год очень весело, а потом, уже в моей комнате, размышляя о прошедшем годе, я пришла к ощущению, что кое-чего добилась, несмотря на мои многочисленные неудачи, так как теперь я всегда бодра, работаю с охотой и больше, чем прежде, интересуюсь другими людьми — и все это приносит удовлетворение. Благослови вас всех Господь!

Всегда ваша любящая Джо.

Глава 11

Друг

Хотя Джо была очень довольна новым приятным кругом общения и очень занята каждодневной работой, которой добывала свой хлеб насущный — сладкий, ибо не даровой, — она по-прежнему находила время для занятий литературой. Цель, которую она поставила себе, была вполне естественной для бедной и честолюбивой девушки, но средства, выбранные ею для достижения этой цели, были не лучшими. Она видела, что деньги приносят материальные блага: поэтому она решила добиться денег и благ — не для себя одной, но для тех, кого любила больше, чем себя.