Хорошие жены
Шрифт:
— А вам?
— Я всегда рада видеть вас, сэр.
В стремлении заставить голос звучать совершенно спокойно Джо сделала свой тон довольно холодным, а ледяное односложное слово в конце предложения, казалось, остудило профессора, так как улыбка исчезла с его лица и он сказал серьезно:
— Я благодарю вас и зайду еще один раз перед отъездом.
— Значит, вы все-таки уезжаете?
— У меня больше нет дел здесь; все закончено.
— Успешно, надеюсь? — спросила Джо, так как в его коротких ответах звучала горечь разочарования.
— Думаю, да, так как у меня появилась возможность, которая позволит заработать на хлеб себе и оказать большую поддержку моим Junglings [90] .
—
— Очень любезно с вашей стороны; я охотно расскажу вам. Мои друзья нашли мне место в университете, где я буду преподавать, как делал это в Германии, и зарабатывать достаточно, чтобы вывести в люди Франца и Эмиля. Я должен быть благодарен за это, не так ли?
90
Мальчики, юноши (нем.).
— Конечно. Как это будет замечательно, что вы будете заниматься любимым делом, а мы сможем часто вас видеть, и ваших мальчиков! — воскликнула Джо, цепляясь за мальчиков, как за предлог для радости, которую не могла скрыть.
— Да, но боюсь, мы не сможем видеться часто: мне предлагают это место на Западе.
— Так далеко! — И Джо бросила свои юбки на произвол судьбы, словно теперь уже не имело значения, что будет с ее подолом и с ней самой.
Мистер Баэр умел читать на нескольких языках, но он еще не научился читать сердца женщин. Он льстил себя надеждой, что знает Джо довольно хорошо, и потому был весьма удивлен быстрыми и противоречивыми переменами в ее голосе, лице, манерах, которые она продемонстрировала ему в тот день, поскольку ее настроение за эти полчаса изменилось раз пять. Когда она встретила его, то, казалось, была удивлена, хотя было невозможно не заподозрить, что она пришла в город исключительно с этой целью. Когда он предложил ей взять его под руку, она сделал это со взглядом, который привел его в восторг; но, когда он спросил, скучала ли она о нем, она дала такой холодный, формальный ответ, что его охватило отчаяние. Узнав о его удаче, она чуть не захлопала в ладоши; неужели она обрадовалась за мальчиков? Затем, услышав, куда ему предстоит ехать, она сказала: «Так далеко!» — с таким отчаянием в голосе, что вознесла его на вершину надежды; но в следующую минуту она свергла его оттуда, заметив с очень сосредоточенным видом:
— Мне сюда. Вы зайдете со мной? Это недолго.
Джо в известной мере гордилась своим умением делать покупки и особенно желала поразить своего спутника аккуратностью и быстротой в этом деле. Но по причине возбуждения, в котором она находилась, все пошло плохо: она опрокинула поднос с иглами, вспомнила, что «силезия» должна быть «диагоналевой», только после того, как ткань была отрезана, неправильно дала мелочь и покрыла себя позором, спросив бледно-лиловую ленту в отделе ситцев. Мистер Баэр стоял поблизости, наблюдая, как она краснеет и натыкается на прилавки, и, пока он смотрел, его собственное смущение стало проходить, так как он начинал понимать, что в некоторых случаях поведение женщин, как сны, нужно толковать наоборот.
Когда они вышли, он сунул сверток под мышку с более веселым выражением и шлепал по лужам так, будто ему все это в целом, пожалуй, нравится.
— Не купить ли нам что-нибудь для малышей и не устроить ли прощальный пир, раз я иду в последний раз в ваш такой приятный дом? — спросил он, останавливаясь перед витриной, заполненной фруктами и цветами.
— Что же мы купим? — сказала Джо, не обращая внимания на вторую часть его фразы и с притворным восхищением принюхиваясь к разнообразным запахам, встретившим их, когда они вошли в магазин.
— Можно им апельсины и инжир? — спросил мистер Баэр с отеческим видом.
— Они едят их, когда им дают.
— Вы любите орехи?
— Как белка.
— Гамбургский виноград; это будет как если бы мы выпили за Vaterland [91] .
Джо неодобрительно взглянула на такую расточительность и спросила, почему бы ему не купить корзину фиников, бочонок изюма и мешок миндаля — и покончить с этим делом. Тогда мистер Баэр извлек из кармана собственный кошелек, и они завершили свое пребывание в магазине, купив несколько фунтов винограда, горшочек с розовыми маргаритками и изрядную, если рассматривать ее с точки зрения какого-нибудь демиджона, баночку меда. Затем, растянув свои карманы этими неудобной формы свертками и дав Джо нести цветы, он раскрыл старый зонт, и они продолжили свое путешествие.
91
Родина (нем.).
— Мисс Марч, я хочу попросить вас о большом одолжении, — начал профессор, после того как они проследовали по мокрой дороге примерно с полквартала.
— Да, сэр. — И сердце Джо забилось так сильно, что она испугалась, как бы он не услышал.
— Я осмеливаюсь просить об этом, несмотря на дождь, потому что у меня остается мало времени до отъезда.
— Да, сэр. — И Джо так судорожно сжала горшочек с цветами, что чуть не раздавила его.
— Я хотел бы купить платьице для Тины, но я слишком бестолков для этого. Не будете ли вы добры помочь мне советом?
— Да, сэр. — И Джо почувствовала себя такой спокойной и холодной, как если бы вступила в холодильный ящик.
— Может быть, еще и шаль для матери Тины, она такая бедная и больная, и с мужем у нее столько забот. Да, да, толстая, теплая шаль будет хорошим подарком маленькой маме и понравится ей.
— Я с удовольствием помогу вам, мистер Баэр… — «Я слишком спешу, а он становится все милее с каждой минутой», — добавила Джо про себя; затем, мысленно себя встряхнув, она приступила к делу с энергией, которую было приятно видеть.
Мистер Баэр предоставил все ей, и она выбрала красивое платье для Тины, а затем попросила показать шали. Продавец, сам женатый человек, соизволил проявить интерес к этой паре, очевидно делавшей покупки для себя и своих детей.
— Ваша супруга, вероятно, предпочтет вот эту: превосходное качество, самый подходящий цвет, довольно скромная и элегантная, — сказал он, встряхнув и развернув серую шерстяную шаль и набрасывая ее на плечи Джо.
— Вас такая устраивает, мистер Баэр? — спросила она, поворачиваясь к нему спиной, радуясь возможности спрятать лицо.
— Отлично, мы ее возьмем, — ответил профессор, улыбаясь про себя, пока платил за шаль, в то время как Джо продолжала обследовать прилавки с видом завсегдатая распродаж.
— Теперь мы пойдем домой? — спросил он так, как будто ему было очень приятно произносить эти слова.
— Да, уже поздно, и я так устала. — Голос Джо звучал жалобнее, чем она могла предположить. Теперь казалось, что солнце исчезло так же неожиданно, как появилось, мир снова становился грязным и печальным, и в первый раз она заметила, что ноги у нее замерзли, голова раскалывается, а ее сердце холоднее первых и боль в нем тяжелее, чем в последней. Мистер Баэр уезжал, она была для него только другом, все это оказалось ошибкой, и чем скорее все кончится, тем лучше. С такими мыслями она так неосторожно замахала приближающемуся омнибусу, что маргаритки вылетели из горшочка и изрядно помялись.