Хороший брат
Шрифт:
Он играет по очереди разные композиции, а я ловлю момент и понимаю, что оторваться не могу от Туманова. Сейчас он - эпицентр всего. Все вертится вокруг него и мой мир тоже.
Ярослав замирает и впервые поднимает на меня взгляд. Смотрит, смотрит, а я плавлюсь, внутри крутит, вертит, порывает к нему.
Не слышу звуков вокруг, силуэты размыты, вмиг забываю о присутствующих. Теперь только мы, глаза в глаза. Он набирает в грудь воздуха, берет аккорд и начинает петь. Все молчат, никто не смеет прервать его.
У ночного
Тёмный лес укрывал нас зелёной листвой.
Я тебя целовал у ночного огня,
Я тебе подарил половинку себя.
Свет далёкой звезды, песни птиц до утра,
Ты смотрела в глаза мои, шептала слова.
Ты не верила мне, но любила меня,
Я оставил с тобой половинку себя.
То, что было забыто, то, что было, прошло,
Ты махала мне вслед бирюзовым платком.
Я тебя целовал у ночного огня,
Ты оставила мне половинку меня
Моим глазам мокро, сердцу больно. Я не отвожу взгляд от Яра, немой диалог-признание. Он замирает, протягивает руку и мягко стирает пальцами мои слезы. Аккуратно, трепетно. В его глазах безграничная нежность и что-то еще. Мне бы хотелось, чтобы любовь. Вот бы это была она.
– А они точно брат и сестра?
– говорит кто-то рядом со мной.
Выплываю на поверхность и хватаю воздух, вспоминаю, где мы. Я скидываю куртку и поднимаюсь резко, подхватываю босоножки и быстро ухожу по пляжу подальше от людей. Бездумно лечу вперед, в темноту.
– Сводные, - слышу вслед оглушающий шепот.
Воспоминания триггером бьют по лицу, непрошенные слезы застилают глаза. Возвращаюсь в запретные воспоминания, те, которые старалась забыть. Как бы ни убегала, они быстрее. Ускоряясь, толкают в спину и насмехаются.
Как они тогда кричали, пока я лежала распластанная на кровати и опозоренная?
“– Нихрена себе!
– Фу-у изварщенка!”
Мне потребовался год, чтобы собрать себя по частям и начать жить. Теперь же придется пройти заново адовы круги. Меня спасало то, что тут ничего не знали о моем прошлом. Сейчас же все изменилось, но я вновь оказываюсь на краю обрыва.
Меня подхватывают до боли знакомые руки, не оставляя малейшего шанса сбежать, поднимают и прижимают к сильному телу.
– Всё! Слышишь? Всё! Я тут, рядом. Не отпущу, слышишь? Не отпущу!
Снова, как совсем недавно, колочу что есть силы по груди, кручу ногами, пытаясь вырваться из его рук, но все тщетно. Мне не переиграть его. Он сильнее, всегда.
–
– верещу, заливая нас слезами.
Ярослав падает на песок и роняет меня. Я только собираюсь отползти как можно дальше, но он наваливается на меня. Берет мое лицо в свои ладони и целует мокрые щеки. Размазывает соленые капли по подбородку, лбу.
Он молчит, не говорит ни единого слова. Хотя не уверена, что они сейчас уместны, в моей голове звенит, я абсолютно дезориентирована.
Не перестаю колотить его кулаками, но постепенно замедляясь, пока в конце концов не валюсь устало на песок. Все вышло: слова, боль. Руки дрожат от напряжения, слезы кончились, дыхание выровнялось, я выдохлась и сдулась, как воздушный шар
Ярослав, не двигаясь лежит на мне, положив голову на грудь, слушает мое сердцебиение и дыхание. Его руки на моих плечах, они плотно зафиксированы и прижаты к земле. Он поднимает голову и заглядывает мне в глаза. Рассматривает, изучает. Встречаю его взгляд стойко. Во мне не осталось сил и эмоций на войну.
Он поднимается и помогает мне сесть. Я не отказываюсь от помощи, хотя с удовольствием послала бы его сейчас куда подальше и осталась в одиночестве. Яр укрывает меня своей курткой и устало падает рядом. Так и сидим друг с другом, каждый смотрит прямо перед собой, теплая вода едва ли не лижет нам пятки.
– Они будут думать про нас мерзости, - говорю тихо и провожу языком по распухшим губам.
– Плевать мне на них, - отвечает резко Яр.
– А мне нет, ясно?!
– стараюсь звучать гордо, но на деле мои слова едва слышны.
– Тебе не все равно на мнение кучки бездельников, которые свалят отсюда с первым упавшим желтым листом?
– Ярослав спрашивает уже спокойнее.
– Там были не только кучка бездельников, но и мои друзья, - качаю головой и отворачиваюсь к морю.
Костер остался далеко, отсюда он едва заметен, вокруг нас только природа. Пляж освещается звездным небом и огромным диском луны. Лунная дорожка уходит далеко за горизонт, беспечно теряясь там, где нас нет.
– Твои друзья знают, что мы не родные. Разве нет?
– Не все.
– Остальные только что поняли это. В чем проблема, Наташ?
– безапелляционно заявляет он.
– Яр, ты думаешь о ком-то кроме себя?
– спрашиваю хрипло.
Поворачиваюсь и смотрю в отражение луны в его глазах. Оно манящим светом зовет к себе.
– Двадцать четыре на семь, Наташ.
– Вот только не нужно втирать мне всю эту чушь, Туманов, - я устала, не хочу больше обсуждать это, снова катать по кругу одно и то же, у меня попросту нет на это сил.
– Когда-нибудь тебе надоест эта игра и ты вернешься в свой мегаполис, а я останусь здесь, среди этих людей. Брошенная своим сводным братом. Знаешь, у нас маленький городок, слухи о нас уже расползлись по всем чатам. Тогда, год назад, мне было куда сбежать, было где спрятаться. А сейчас мне больше некуда бежать, меня нигде не ждут, попросту некому.