Хороший брат
Шрифт:
kissska отвечает Полина А.:«алло, полено, давай, до свидания, в очередь!»
Полина А. отвечает kissska:«слыш, какое полено? а ты бревно! овца!»
kissska отвечает Полина А.:«ме!»
Полина А. отвечает kissska:«да ты я смотрю и дура к тому же! овца говорит “бе”»
kissska отвечает Полина А.:«сама дура!»
Марат Я.:«Яр, тут бунт. Ты бы успокоил своих фанаток, а то сейчас с
Провожу пальцем и ставлю лайк на этой фотографии, блокирую телефон и откладываю его в сторону. К черту его фанаток. Он даже ни одной не ответил. Какое-то время лежала и смотрела в потолок, пытаясь унять сердцебиение. Ох и Яр, можешь же ты внести смуту в жизнь.
До самого вечера провожу время в доме, придумываю себе работу и параллельно поглядываю в телефон, но от Ярослава нет никаких уведомлений. Стараюсь не накручивать себя, но и при этом не решаюсь написать первой.
В шесть вечера не выдерживаю и иду к Ба. Захожу в дом и кричу:
– Бабушка! Ярослав!
Ба выходит из комнаты и кивком указывает пройти на кухню.
Ничего не понимая, плетусь следом и осматриваюсь по сторонам. Где Яр? Неужели спит до сих пор? Быть такого не может!
– Привет, - говорю Ба и сажусь на стул.
– А где Ярик?
– Уехал, - спокойно отвечает бабушка, а у меня все ухает вниз.
Глава 31 Уехал, но обещал вернуться
Она хлопочет на кухне, что-то ставит подогреваться, но я не могу сконцентрироваться.
– Что?
– спрашиваю едва слышно, потому что не могу говорить громче, чувствую, как силы уходят.
– Уехал он, Татусь, - также спокойно повторяет Ба.
– Куда?
– выдавливаю из себя хрипло и хватаюсь рукой за горло, как будто это может помочь.
Ба оборачивается и внимательно смотрит на меня:
– Наталья. Ты чего такая бледная? На-ка попей водички, успокойся.
– ставит передо мной стакан воды.
– В Москву сорвался он. Ему еще утром позвонили, сорвали резко мальчишку, проблемы там какие-то по работе у него.
– Почему же он мне ничего не сказал?
– спрашиваю безэмоционально, потому что сдулась, как воздушный шар, лопнула.
Бабушка устало вздыхает и подпирает кулаком лицо, смотрит снисходительно, но с теплотой.
– Дети вы еще, Наталь. Взрослые, но такие дети. Ему позвонили и Ярик сорвался. А потом у него какая-то беда с телефоном случилась, не включался. Он хотел к тебе бежать, объяснить все, да я сдержала. Это еще рано утром было.
– Почему же ты мне раньше ничего не сказала?
– туман схлынул, и я начала злиться.
– Знаешь, что, деточка. У меня тут дел невпроворот, еще я не бегала за тобой.
– Я не пряталась, - запротестовала я.
– Ну да. Ты снова втираешь мне чушь!
– Ба возмущается, а после встает, подходит к плите, наливает тарелку борща и ставит передо мной.
Я машинально беру в руки ложку и зачерпываю борщ. Подношу ко рту, да так и замираю. Поднимаю глаза, в которых начинают собираться слезы:
– Он ведь так и не позвонил, Ба!
– всхлипываю, роняю ложку, а следом закрываю руками глаза.
Бабушка тяжело вздыхает, передвигает стул и садится рядом. Обнимает меня за плечи и притягивает к себе, гладит по спине, как маленькую.
– И чего ты такая дурочка у меня?
– говорит неожиданно.
– А?
– я даже опешила.
Поднимаю взгляд и смотрю сквозь размытую картинку слез на Ба.
– Ревешь, говорю, чего?
– Он снова предал меня, - всхлипываю и размазываю сопли.
– Каким образом? Человек в Москву по делам уехал. Уехал, но обещал вернуться первым же рейсом. Вернется, а ты тут сырость развела. Ну сколько можно реветь?!
– А если не вернется, Ба?
– подвываю и утыкаюсь лбом ей в плечо.
– Если да кабы. Ты простила его?
– спрашивает с вызовом.
– Простила, - отвечаю тихо.
– Наталь, раз простила - доверяй. Как же без этого? Знаешь, в мои времена как было? Мы с твоим дедом поженились, а мне девятнадцать лет. Я тогда еще на фельдшера в другом городе училась. Уезжала в воскресенье на учебу, а возвращалась в пятницу. И так несколько лет. Без телефонов и мгновенной связи. Не отчитывался никто о каждом шаге и пуке.
Я всхлипываю в последний раз и вытираю мокрый нос.
– Он обещал, что свяжется с тобой, как только будет возможность. Просил передать тебе, что любит. Иди посмотри его комнату - вещи на месте, даже гитару оставил свою драгоценную.
Подрываюсь и лечу вглубь дома, заглядываю в комнаты. Наконец, захожу в ту, которую бабушка отвела Яру. Постель аккуратно заправлена, даже огромные перьевые подушки взбиты. В углу стоит гитара в чехле. Открываю шкаф - его вещи лежат на полке аккуратной стопкой.
Вдох-выдох. Успокаиваю бушующее море, ищу штиль. Как мантру повторяю себе: все хорошо, все хорошо. Все обязательно будет хорошо.
Возвращаюсь на кухню и плюхаюсь на свой стул.
– Успокоилась? А теперь быстро съела всю тарелку борща, - бабушка отстраняется и смотрит сурово.
– Не хочется что-то, - отвечаю и вздыхаю.
– Ты давай мне тут еще голодовку устрой! Любовь любовью, а борщ по расписанию! Лопай быстро! Я тебе тут год бока нагоняю, чтобы что? Вот так просто наблюдать, как ты снова становишься прозрачной?