Хороший, Плохой, Сверхъестественный

Грин Саймон

— Ты дерёшься очень грязно, не так ли?

— Ты просто должен понимать, как с ними разговаривать, — сказал я торжественно.

Поезд плавно ехал в темноте, совсем не поворачивая — направляясь по безжалостной прямой к «Вратам Луда». Однажды что-то снаружи, в темноте, процокало по крыше нашего вагона, с лёгким царапающим звуком, от которого у меня встали дыбом волосы на затылке.

Ларри смотрел прямо перед собой, как будто ничего не слышал, а может и действительно не слышал? Есть некоторые вещи,

которые могут услышать только живые, потому что предупреждения не нужны мертвецам.

Мы ехали целую вечность, воздух становился всё холоднее. Иней появился внутри вагона, образуя резкие абстрактные лица на стенах. Я съежился в своём плаще, глубоко засунув руки в карманы. Ларри ничего этого не чувствовал. Даже когда мороз начал образовывать завитки узора на его мёртвом лице.

Поезд внезапно остановился, раскачивая Ларри и меня взад и вперёд на своих местах. Двери вагона рывками — по несколько дюймов за раз распахнулись и с промёрзшего металла вагона посыпались осколки льда.

Я поднялся на ноги и подошёл к дверям, стоя довольно далеко, чтобы выглянуть наружу. Ларри встал позади меня. На платформе, горели тусклые жёлтые огни, скорее органические, чем электрические, как в комнате больного. Повсюду пыль, паутина и глубокие тёмные тени.

Горячий, влажный воздух врывался в открытые двери, тяжёлый от зловония умирающих существ. Иней на дверях стремительно таял. Ларри двинулся вперёд, чтобы выйти из вагона, но я остановил его, подняв руку. Там, на платформе, никого не было, никакой явной угрозы, но мне всё равно было не по себе. Кто-то наблюдал за ними.

Ларри нетерпеливо зашевелился и я заставил себя выйти из вагона на платформу. Душный горячий воздух ударил меня, как пощёчина. Ларри стоял рядом со мной, свирепо озираясь по сторонам.

Иней на его мёртвом лице быстро растаял, растекаясь, как непролитые слёзы. Двери вагона позади нас сдвинулись и Поезд с рёвом унёсся прочь, убираясь к чёртовой матери со станции, пока не случилось что-то плохое. Над нами тяжёлыми чёрными готическими буквами было выведено старое название станции: «Врата Луда». Нижняя часть вывески была пропитана засохшей кровью.

Толстый ковёр из виноградной лозы и плюща покрывал стены станции, медленно подёргиваясь, когда я смотрел на него, вздрагивал в длинных зелёных сетях рядом со мной, когда я медленно шёл по платформе. Яростные, яркие глаза смотрели из густой зелени. Чёрные цветы торчали из пола платформы, медленно поворачиваясь, чтобы посмотреть, как мы с Ларри проходим мимо. Один из них зашипел на Ларри и тот намеренно наступил на него, раздавив каблуком.

— Растения должны знать своё место, — громко сказал он.

Его голос совсем не отдавался эхом в тишине. Тишина была такой глубокой и давней, что, казалось, поглощала все новые звуки, включая наши шаги. Это было

всё равно что пройти сквозь картину, изображающую место.

Ларри резко остановился и огляделся.

— Это должно меня напугать? — громко сказал он. — Я мёртв! Мой дом ещё более ужасен, чем это место!

— Слишком много информации, — пробормотал я. — И вот вам элемент неожиданности.

— Оставим это, — сказал Ларри. — Это место мертвее, чем я. Что бы здесь ни случилось, всё кончено. Мы поздно пришли. Это… просто беспорядок, который он оставил после себя. Мне нужен Коллекционер. Где он сейчас?

— Должно быть, он уже знает, что мы здесь, — сказал я. — Но это большая станция. Вход в его логово может быть скрыт где угодно. И мне действительно не хочется бродить вокруг… «Врата Луда» имели очень плохую репутацию, ещё в те дни, когда старые Власти послали отряд, чтобы закрыть их.

— Хэдли командовал этим отрядом, — сказал Ларри. — Ещё тогда, когда он был человеком. Разве ты не знал?

— Нет, — ответил я. — Но Тёмная Сторона так любит свои маленькие дежавю.

— А ты не мог бы?…

— Нет, не могу, — быстро ответил я. — Коллекционер знает меня с давних времён. Сколько раз я случайно забредал в его тайные убежища и делал из себя основательную помеху, он наверняка установил мины — ловушки, настроенные на мой дар.

— Ты и он общались в прошлом. Что он такое?

— Безумный, злобный, мстительный и вместе с тем опасный, — сказал я. — У него есть и много других качеств, если ему не изменяет настроение и об этом нужно помнить.

— Я имел в виду, — сказал Ларри, — какой он человек?

Я подумал об этом.

— Я не знаю, сколько ещё в нём осталось от человека. Он не всегда был таким. Когда-то у него было имя, положение, друзья и жизнь. Но постепенно он отказывался от них, чтобы преследовать свои навязчивые идеи. А теперь он просто Коллекционер.

— Так как же нам его найти?

— Нам не придётся, — сказал я. — Он сам нас найдет.

Мы оба резко обернулись, когда из ниоткуда ударил прожектор, яркий мерцающий столб света заполнил одну из арок, чистый и чёткий на фоне гнилого испорченного света платформы. И в этом свете прожектора, уставившись на меня стоял Коллекционер.

Едва ли среднего роста мужчина, сильно полноватый, закутанный в простую белую Римскую тунику. Его лицо было красным и потным, поросячьи глазки смотрели только на меня, а пухлые руки сжимались и разжимались по бокам.

— Джон Тейлор, — тяжело произнёс он. — И снова ты стучишь в мою дверь. Как получилось, что ты стал моим личным крестом, который я должен нести? Я же не альбатроса подстрелил…

— Какого… здесь делает твоя задница? Если бы мне нужны были посетители, я бы дал объявление. И кто это, чёрт возьми?