Хорошо !
Шрифт:
Про что поют? Какие такие
фрукты-апельсины растут
в большевицком вашем
раю? Что вы знали,
кроме хлеба и воды,с трудом
перебиваясь
со дня на день? Т а к о г о отечества
т а к о й дым разве уж
н а с т о л ь к о приятен? За что вы
идете,
если велят
"воюй"? Можно
быть
разорванным бомбищей, можно
умереть
за землю за с в о ю, но как
умирать
за
русскому
с русским обняться,но у вас
и имя
"Р о с с и я"
утеряно. Что это за
отечество
у забывших об нации? Какая нация у вас?
Коминтерна? Жена,
да квартира,
да счет текущийвот это
отечество,
райские кущи. Ради бы
вот
такого отечества мы понимали б
и смерть
и молодечество". Слушайте,
национальный трутень,день наш
тем и хорош, что труден. Эта песня
песней будет наших бед,
побед,
буден.
10
Политика
проста.
Как воды глоток. Понимают
ощерившие
сытую пасть, что если
в Россиях
увязнет коготок, всей
буржуазной птичке пропасть. Из "сюртэ женераль",
из "интеллидженс Сервис", "дефензивы"
и "сигуранцы" выходит
разная
сволочь и стерва, шьет
шинели
цвета серого, бомбы
кладет
в ранцы. Набились в трюмы,
палубы обсели, на деньги
вербовочного агентства. В Новороссийск
плывут из Марселя, из Дувра
плывут к Архангельску. С песней,
с виски, сыты по-свински. Килями
вскопаны воды холодные. Смотрят
перископами лодки подводные. Плывут крейсера, снаряды соря. И миноносцы с минами носятся. А поверх
всех с пушками
чудовищной длинноты сверх
дредноуты. Разными
газами
воняя гадко, тучи
пропеллерами выдрав, с авиоматки
на авиоматку пе
ре
пархивают "гидро". Послал
капитал
капитанов ученых. Горло
нащупали
и стискивают. Ткнешься
в Белое,
ткнешься
в Черное, в Каспийское,
в Балтийское,куда
корабль
ни тычется, конец
катаниям. Стоит
морей владычица, бульдожья
Британия. Со всех концов блокады кольцо и пушки
смотрят в лицо.
– Красным не нравится?
Им
голодно? Рыбкой
наедитесь,
пойдя
на дно.
– А кому
на суше
грабить охота, те с кораблей
сходили пехотой.
– На море потопим, на суше
потопаем.
– Чужими
руками
жар гребя, дым
отечества
пускают
пострелинывыставляю
впереди
одураченных
ребят, баронов
и князей недорасстрелянных. Могилы копайте, гроба копитеЮденича
рати прут
на Питер. В обозах
еды вкуснятся, консервы
пуд. Танков
гусеницы на Питер
прут. От севера
идет
адмирал Колчак, сибирский
хлеб
сапогом толча. Рабочим на расстрел,
поповнам на утехи, с ним идут
голубые чехи. Траншеи,
машинами выбранные, саперами
Крым перекопан, -Врангель
крупнокалиберными орудует
с Перекопа. Любят
полковников
сантиментальные леди. Полковники
любят
поговорить на обеде.
– Я
иду, мол
(прихлебывает виски), а на меня
десяток
чудовищ
большевицких. Раз-одного,
другого
ррраз, -кстати,
как дэнди,
и девушку спас.
– Леди,
спросите
у мерина сивогоон как Мурманск
разизнасиловал. Спросите,
какДвина-река, кровью
крашенная, трупы
вытая, с кладью
страшною шла
в Ледовитый. Как храбрецы
расстреливали кучей коммуниста
одного,
да и тот скручен. Как офицера
его величества бежали
от выстрелов,
берег вычистя. Как над серыми
хатами
огненные перья и руки
холёные
туго
у горл. Но...
"итс э лонг уэй
ту Типерери, итс э лонг уэй
ту го!" На первую
республику
рабочих и крестьян, сверкая
выстрелами,
штыками блестя, гнали
армии,
флоты катили богатые мира,
и эти
и те... Будьте вы прокляты,
прогнившие
королевства и демократии, со своими
подмоченными
"фратэрнитэ" и "эгалитэ"! Свинцовый
льется
на нас
кипяток. Одни мы
и спрятаться негде. "Янки
дудль
кип ит об, Янки дудль дэнди". Посреди
винтовок
и орудий голосища Москва
островком,
и мы на островке. Мы
голодные,
мы
нищие, с Лениным в башке
и с наганом в руке.
11
Несется
жизнь,
овеевая, проста,
суха. Живу
в домах Стахеева я, теперь
Веэсэнха. Свезли,