Хорошо !
Шрифт:
задаром
смысла нету."Я влюблена".
шептала
снова в ушко
профессору
она.
– Сердечный друг,
ты нездорова."Оставь меня,
я влюблена".
– Кускова,
нервы,
полечись ты..."Ах няня,
он такой речистый... Ах, няня-няня!
няня!
Ах! Его же ж
носят на руках А как поет он
про свободу... Я с ним хочу,
не с ним,
так в воду". Старушка
тычется
" Саша!
Душка!" Смахнувши
слезы
рукавом, взревел усатый нянь:
– В кого? Да говори ты нараспашку!"В Керенского..."
– В какого?
В Сашку?И от признания
такого лицо
расплылось
Милюкова. От счастия
профессор ожил: - Ну, это что ж
одно и то же! При Николае
и при Саше мы сохраним доходы наши.Быть может,
на брегах Невы подобных
дам
видали вы?
5
Звякая
шпорами
довоенной выковки, аксельбантами
увешанные до пупов, говорили
адъютант
(в "Селекте" на Лиговке) и штанс-капитан
Попов. "Господин адъютант,
не возражайте,
не дам,скажите,
чего еще
поджидаем мы? Россию
жиды
продают жидам, и кадровое
офицерство
уже под жидами! Вы, конешно,
профессор,
либерал, но казачество,
пожалуйста,
оставьте в покое. Например,
мое положенье беря, это...
черт его знает, что это такое! Сегодня с денщиком:
ору ему
– эй, наваксь
щиблетину,
чтоб видеть рыло в ней!И конешно
к матушке,
а он м е н я
к м о е й, к матушке,
к свет
к Елизавете Кирилловне!" "Нет,
я не за монархию
с коронами,
с орлами, НО для социализма
нужен базис. Сначала демократия,
потом
парламент. Культура нужна.
А мы
Азия-с! Я даже
социалист.
Но не граблю,
не жгу. Разве можно сразу?
Конешно, нет! Постепенно,
понемногу,
по вершочку,
по шажку, сегодня,
завтра,
через двадцать лет. А эти?
От Вильгельма кресты да ленты. В Берлине
выходили
с билетом перронным. Деньги
штаба
шпионы и агенты. В Кресты бы
тех,
кто ездит в пломбированном!" "С этим согласен,
это конешно, этой сволочи
мало повешено". "Ленина,
который
смуту сеет, председателем,
што ли,
совета министров? Что ты?!
Рехнулась, старушка Рассея? Касторки прими!
Поправьсь!
Выздоровь!
Суворова,
Голенищева-Кутузова благодаря
политикам ловким быть
под началом
Бронштейна бескартузого, какого-то
бесштанного
Лёвки?! Дудки!
С казачеством
шутки плохиповыпускаем
им
потроха..." И все адъютант
– ха да хиПопов
– хи да ха."Будьте дважды прокляты
и трижды поколейте! Господин адъютант,
позвольте ухо: их ...ревосходительство
...ерал Каледин, с Дону,
с плеточкой,
извольте понюхать! Его превосходительство...
Да разве он один?! Казачество кубанское,
Днепр,
Дон..." И все стаканами
дон и динь, и шпорами
динь и дон. Капитан
упился, как сова. Челядь
чайники
бесшумно подавала. А в конце у Лиговки
другие слова подымались
из подвалов. "Я,
товарищи,
из военной бюры. Кончили заседание
тока-тока. Вот тебе,
к маузеру,
двести бери, а это
сто патронов
к винтовкам. Пока соглашатели
замазывали рты, подходит
казатчина
и самокатчина. Приказано
питерцам
идти на фронты, а сюда
направляют
с Гатчины. Вам,
которые
с Выборгской стороны, вам
заходить
с моста Литейного. В сумерках,
тоньше
дискантовой струны, не галдеть
и не делать
заведенья питейного. Я за Лашевичем
беру телефон,не задушим,
так нас задушат. Или
возьму телефон,
или вон из тела
пролетарскую душу. С а м
приехал,
в пальтишке рваном,ходит,
никем не опознан. Сегодня,
говорит,
подыматься рано. А послезавтра
поздно. Завтра, значит.
Ну, не сдобровать им! Быть
Керенскому
биту и ободрану! Уж мы
подымем
с царёвой кровати эту
самую
Александру Федоровну".
6
Дул,
как всегда,
октябрь
ветрами как дуют
при капитализме. За Троицкий
дули
авто и трамы, обычные
рельсы
вызмеив. Под мостом
Нева-река, по Неве
плывут кронштадтцы... От винтовок говорка скоро
Зимнему шататься. В бешеном автомобиле,
покрышки сбивши, тихий,
вроде
упакованной трубы, за Гатчину,
забившись,
улепетывал бывший"В рог,