Хорс: О чем молчит школа
Шрифт:
– Пошел в жопу придурок, ты ща получишь… – то была ссора двух учеников.
–Тихо, тихо- попытался унять их Иван, если честно он не понимал как действовать в таких случаях, он был среднего роста и среднего телосложения, и ссорящиеся семиклассники были чуть меньше его, в случае более серьезного столкновения он не смог бы сделать ничего чтоб разнять их, а все к этому и шло.
– Ну все тебе……, – угрожал один другому.
– Пошел на х.., – вдруг тот, которого послали резко встал и направился к обидчику.
Вспышка
– Так, Семенов успокойся, Рогов, я тебя предупреждал, вышли оба из класса.
– А че я то, это он.
– Сейчас со мной к директору оба, извините Иван Николаевич, – дверь захлопнулась за ними, поставив жирную точку в первом педагогическом опыте молодого мечтателя. Никогда в своей жизни Иван Николаевич не ждал с таким нетерпением окончание урока как сейчас, он что-то робко мямлил про гравитацию, Ньютона, и тому подобное, но как говорится «искры» уже не было. Прозвенел звонок.
– Все свободны, – чуть слышно произнес Иван.
Он шел в учительскую совершенно не понимая, как возможно то, что произошло двадцать минут назад. Нет, конечно и московской гимназии возможно нечто подобное, но он чувствовал, что это лишь верхушка айсберга. Вдруг откуда то сзади он услышал:
– Эй красавчик, а частные уроки физики вы преподаете?
Позади него стояли несколько старшеклассниц которые еле сдерживали смех, он сделал вид что не расслышал и пошел дальше.
– Москвич?
– Да, да из Москвы… – послышалось позади.
Иван Николаевич сидел совершенно разбитый в учительской когда к нему подошел директор и спросил:
– Как ваш первый урок?
– Нормально, – ответил Иван.
– А по вам не скажешь, ничего, все когда -то начинали, потом втянитесь, оботретесь.
– Я хотел поговорить с вами Василий Васильевич, тут девчонка, Ольга зовут, она… как вам сказать…? Она всерьез мне заявила что Солнцу пять тысяч пятьсот восемь лет, школа мол от людей, и прочее, проблема в том что она всерьез в это верит, вы когда-нибудь сталкивались с подобным?
– До поры до времени не сталкивался, но времена меняются, а с ним и люди, что поделаешь, вы с ней поаккуратней пожалуйста, пусть себе верит.
– Но я думаю она очень влияет на одноклассников, не только она, пять из двадцати учеников седьмого класса верят в это.
– Ну что вы, что вы, – ответил директор.– Дети принимают все близко к сердцу, пройдет время поймут.
– Извините, что они поймут? – возразил Иван Николаевич. – По моему с возрастом только усугубится, нужно объяснять сейчас, иначе….
– А что будет иначе? – резко перебил его директор. – Иначе попробовали, не получилось, ничего не поделаешь, человек есть человек, ему надо во что- то верить.
– Это как сказать, не всем и не
– Пока мы имеем то, что имеем, большинство хочет верить, пусть, это их дело, человек слаб Иван Николаевич, пока вы молоды в вас все кипит, вам хочется верить в человечество и прогресс, с возрастом это проходит, мне то уж точно поверьте и не обращайте на нее внимания.
– Во-первых не у всех, как вы выразились – «проходит», а во-вторых, она влияет на остальных детей, почему- то ей не смел никто возразить, когда она выдвигала свои предположения.
– Я вам даю хороший совет Иван Николаевич, хотите работать в нашей школе, не обращайте внимания на Летину Ольгу, я все сказал. Следующий ваш урок будет завтра, в десятом классе, будет немного сложнее, до свидания, – директор вышел.
– До свидания, – Иван Николаевич сидел молча, когда в учительскую вошел Иван Моисеевич.
– Ну как вы? – спросил он.
– Нормально, спасибо вам, вы меня выручили сегодня, я даже не знаю, как действовать в подобных ситуациях; как это вы вовремя вошли?
– Поработайте с мое, узнаете.
– А что с ними будет?
– С кем?
– С этими двумя.
– Да ничего, стандартные бесполезные процедуры: родители, директор.
– Я вас хотел спросить, тут девчока одна..
– Понятно, Летина? У нее отец глава нашей администрации, директор пляшет под его дудку, тут беда полная, на мой взгляд девчонка волевая, умная, но кто-то имеет большое влияние на нее, – даже не дослушав, но сразу поняв о ком идет речь, ответил Иван Моисеевич.
– Родители наверное.
– Возможно мать, кстати, я хотел вас спросить, вы верующий?
– Нет, – ответил Иван Николаевич.
–Я тоже; так вот, насчет Летиной, ее мать часто посещает местную общину, мало того она часто отпрашивает дочь, они постоянно навещают местного, так называемого – старца, тот еще тип я вам скажу, по-моему сидел раньше. Короче говоря, директор с ней предпочитает не связываться, молча проглатывая все ее выходки, многие учителя тоже, у многих семьи, живем как-то так.
– А вы?
– Я пытался, но обстоятельства сильнее. Да и у меня семья, я не всесилен, в этом случае нужно действовать по другому.
– Как?
– Не знаю пока, но я думаю так: если ребенок пытлив и пытается разобраться в окружающей действительности, то рано или поздно она поймет что к чему. Я считаю что самое страшное это не пылкая вера или воинствующее неверие, самое страшное это абсолютное безразличие к подобным вопросам, эдакое аморфно-нейтральное мнение – куда все, туда я. Я не говорю сейчас о религиозном фанатизме, это особый случай. Что касается Летиной, поверь моему опыту Ваня, при ее характере, лет через десять, она будет с содроганием вспоминать то, что она тебе сказала на сегодняшнем уроке, наша задача состоит в том, чтоб не убить у нее желание познавать этот мир, и не более.