Хортарианский ястреб

Гулевич Александр Михайлович

Плюнув в очередной раз на все происходящие со мной странности, я скинул пачки в пакет и взялся за личные документы. Они тоже оказались другими, правда, на мои настоящие имя, отчество и фамилию, Валентина Александровича Кудрявцева, а вот что касалось государственной принадлежности… Вместо российского двуглавого орла красовался багровый щит, на котором была изображена чёрная пантера в прыжке, а под ним надпись: «Республика Бретта». Всё остальное было всё так же, как и в родном российском паспорте, только вместо надписей присутствовали штрихкоды, предназначенные для электронного сканирования.

Ну не хотелось мне ломать голову над этими

странностями, от которых, если хорошо вдуматься, может и крыша слететь, причём навсегда. Оставалось только надеяться, что со временем ответы рано или поздно сами собой найдутся.

Переупаковав сумки, я сложил их обратно в шкаф-купе и, полежав некоторое время, задремал.

Вынырнув из тревожного полузабытья, я почувствовал, как некто настойчиво щекочет мою пятку, и тут раздался незнакомый, но очень мелодичный женский голос:

– Дорогой, давай просыпайся, скоро завтрак.

Откинув одеяло, я открыл глаза и увидел фигуристую и сильно загоревшую девушку. Хороша была, чертовка, очень хороша, да только я сразу догадался, кто она такая. Профессионалка, подосланная моей жёнушкой для решения шкурного вопроса. Глядя на девицу в коротеньком и плотно облегающем платье с глубоким декольте, из которого чуть ли не выпрыгивали такие хорошенькие сестрички, мне подумалось, что Эстель явно перестаралась. Любой нормальный мужик на моём месте сразу заподозрил бы какой-то подвох. Ну не может нормальная жена позволить прислуге щеголять перед своим мужем в таком вызывающе сексуальном наряде, если она не извращенка, конечно. Хотя, скорее всего, тут решили напропалую использовать мою потерю памяти. М-да-а… не дом, а настоящий серпентарий с ядовитыми гадами, вернее, гадинами. Правильно я решил отсюда слинять от греха подальше. Не стоит здесь задерживаться, ой не стоит…

Поднявшись, я демонстративно голодным взглядом окинул женскую фигуру и поинтересовался:

– Тебя как зовут, красавица?

– Валентин, ты что, совсем ничего не помнишь?! Я же твоя ласковая малышка Карина! – воскликнула она, прижимая к груди крепкие кулачки и глядя на меня полными сочувствия глазами.

Ничего не скажешь, профессионально сработано. Артистка, блин, погорелого театра…

– Кариночка, лапочка, будь добра, принеси мне одежду, пожалуйста, я, признаться, совсем не помню, где она находится.

Девица медленно кивнула, не отрывая от меня пристального взгляда, и, нехотя развернувшись, вышла из комнаты. Как только дверь за ней закрылась, я прошёл в ванную комнату и, быстро приняв душ, вернулся обратно в комнату. Одежда аккуратно лежала на кровати, но стервозной и не в меру загоревшей девицы не было. Немного удивившись её отсутствию, я скинул махровый халат и натянул вполне обычные семейные трусы, затем классические брюки с бежевой рубашкой с короткими рукавами и лакированные туфли. Всё было впору и сидело на мне отлично. Подойдя к высокому зеркалу и посмотрев на себя, причесал взлохмаченные волосы. Оставшись довольным своим внешним видом, вышел из комнаты и нос к носу столкнулся с Кариной. Девушка дружелюбно улыбнулась и, взяв меня за правую руку, потянула на первый этаж, где усадила за длинный стол, за которым уже завтракала «супруга».

Пожелав приятного аппетита, я взял ложку и стал вкушать обычную овсянку, сваренную на молоке. Кашка была вкусной, но елось как-то вяло, слишком гнетущей была атмосфера. Сначала возникло желание растормошить это сонное царство, но я быстро выкинул из головы дурную мысль и, кое-как доев свою порцию, поблагодарил молодых женщин и вернулся в свою комнату, из которой уже не выходил. Конечно, меня приглашали на обед и ужин, но, притворившись спящим, я не пошёл, ну не хотелось быть мне в этой странной компании, и всё тут!

Дождавшись глубокой ночи, я в домашнем халате высунулся из комнаты и вновь из того же небольшого зала услышал обрывки разговора, но меня это уже не интересовало. Спустившись по лестнице и никого не обнаружив, быстро вернулся обратно и, одевшись в мой походный камуфляж с потрёпанными кроссовками, взвалил на себя сумки и аккуратно покинул дом.

Шагая по дороге, первое время мне постоянно приходилось оборачиваться, но так как в темноте практически ничего не было видно, я перестал это делать, и в результате скорость моего движения возросла. Тяжесть сумок постепенно увеличивалась, но останавливаться на привал не хотелось. Надо было сразу уйти от дома как можно дальше. В общем, шёл я и шёл неведомо куда, пока не начало светать. Только тогда решил устроить привал в неприметном месте и оглядеться по сторонам, желая выяснить, куда же меня нелёгкая на сей раз занесла. Заметив на некотором отдалении от дороги цепь невысоких холмов, покрытых густым кустарником, решил направиться туда.

Идти оказалось непросто, так как всё пространство было довольно плотно усеяно камнями, но в итоге я добрался к намеченной цели. Неторопливо обустроив себе полноценный бивак, взял бинокль и, устроившись на самом высоком холме, занялся осмотром близлежащих окрестностей. От особняка я ушёл километров на пятнадцать, и вокруг оставался всё тот же пустынный пейзаж, только где-то вдалеке, куда вела дорога, виднелись многочисленные строения. Подробно рассмотреть не получалось, слишком далеко они находились. Ещё раз посмотрев на дом, я заметил машину, несущуюся со стороны особняка. Машина оказалась кабриолетом, в салоне которого находились Эстель с Кариной.

Усмехнувшись, я некоторое время наблюдал за этой стервозной парочкой, но потом мне это надоело. Вернувшись к биваку, разогрел на сухом спирте перловую кашу с мясом и с удовольствием подкрепился, после чего улёгся на подстилку. Подумав, пришёл к заключению: идти следовало только по ночам в сторону виднеющихся строений и никому не попадаться на глаза.

Целый день я дремал, иногда выползая на макушку холма и осматривая пустынные окрестности. За это время на дороге никто не появлялся, и только под самый вечер машина с Эстель и Кариной пронеслась обратно в сторону особняка. Выждав, когда наступят сумерки, я свернул бивак и неторопливо зашагал к намеченной цели.

Под утро третьего дня моего побега я наконец добрался к городу, а это был именно город, без всяких сомнений, только совсем небольшой. Остановившись на окраине, сразу идти в него я не решился. Пришлось, как и в предыдущие дни, устроиться в кустах на возвышенности и внимательно наблюдать, надеясь выяснить, нет ли здесь для меня какой-либо угрозы. Чем больше я пялился в бинокль, тем меньше понимал, где нахожусь. В городке высоких зданий не было, максимум четыре этажа, да и то в самом центре. В принципе это было нормально, да только отсутствовали столбы с проводами, хотя витрины магазинов светились всеми цветами радуги. Помимо этого обстоятельства меня смутили машины, проезжающие по широким улицам. Таких средств передвижения мне видеть никогда не доводилось. Слишком они были сюрреалистичны в своём дизайне, и это было очень странно.