Хождение по звукам

Ганкин Лев

При этом обвинить Генсбура в том, что он опошлил трагический сюжет, язык не повернется – в конце концов, его родителям, русским эмигрантам Иосифу Гинзбургу и Ольге Бессман, доводилось во времена войны носить желтую звезду; перед тем, как нацисты начали решать еврейский вопрос на территории Франции, им чудом удалось вместе с подростком-Сержем бежать в остававшийся под властью относительно травоядного вишистского правительства город Лимож. Так что материал был музыканту близок, а то, что он решил его в духе такого бесстыжего глэм-рока 1970-х, – так мы его за то и любим, вообще говоря, что он не признавал ни сложившихся конвенций, ни каких-либо внешних авторитетов. Поэтому над брюзжанием по поводу диска «Rock Around the Bunker» певец лишь посмеялся –

как и над негативом, который посыпался на него после выпуска альбома «Aux Armes et Caetera» в 1979-м. Если вслушаться в текст заглавной композиции, станет понятно, что перед нами не что иное, как… «Марсельеза», французский государственный гимн! Вот только решена она здесь в стиле эдакого издевательского регги – «Aux Armes et Caetera» был первой из двух пластинок, записанных Сержем Генсбуром на Ямайке с помощью местных музыкантов.

Если глэм-роковый альбом про нацистов ему еще как-то простили, то вот это французские патриоты восприняли уже как откровенное надругательство – и Генсбур получил в свой адрес огромное количество угроз, в том числе антисемитского содержания. Впрочем, ответил он на них по-своему изящно: купил на аукционе оригинальную рукопись «Марсельезы» Роже де Лиля и отметил, что, вообще-то, его версия верна первоначальному тексту, в отличие от той, которая звучит на государственных парадах и других мероприятиях! Так что патриотам не мешало бы заткнуться. А регги – что регги? Просто на Ямайке тепло и девушки красивые; в последнем Генсбур уж точно знал толк. Между прочим, в одной из своих регги-композиций он записал в весьма эротически раскрепощенной роли жену Боба Марли Риту (в составе вокального трио I Threes), чем классик регги, по рассказам, остался чрезвычайно недоволен.

Другая яркая работа Сержа в 1970-е – весьма впечатляющий музыкально и тематически диск «L’Homme a Tete de Chou», «человек с капустой на голове». Для радиоэфира из содержащихся в нем песен, пожалуй, лучше всего подходит милый и мелодичный трек «Marilou Sous la Neige», но само название – «Марилу под снегом» – заставляет заподозрить неладное, и действительно: в контексте пластинки это не что иное, как серенада лирического героя своей возлюбленной, которую он только что до смерти забил брандспойтом, и теперь она лежит бездыханная, с ног до головы покрытая пеной для тушения пожаров. Кстати, за саунд пластинок Сержа в этот период отвечал уже не Ален Горагер и не Жан-Клод Ваннье, а английский композитор Алан Хэкшоу.

В 1980-м Генсбур окончательно расстался с Джейн Биркин, хотя и продолжал периодически писать для нее песни – та, впрочем, обижалась, что лучшие мелодии он как будто бы приберегал для других певиц вроде Изабель Аджани; ревновала. По иронии судьбы, последней долгоиграющей подругой Сержа стала певица Бамбу, внучатая племянница фельдмаршала Паулюса – да-да, того самого немецкого военачальника, который командовал фашистскими войсками в Сталинградской битве. Так что тема Второй мировой в жизни Генсбура возникала самым неожиданным образом. Но в целом 1980-е, конечно, в творческом отношении были не лучшим для него периодом – в это время он уже стал тяжелым алкоголиком и даже придумал себе альтер-эго по имени Гензбарр: весь неадекват певец пел и говорил как бы от его лица. А неадеквата там хватало – во Франции до сих пор помнят телевизионные скандалы с участием артиста: когда, например, он обозвал замечательную певицу Катрин Ранже из группы Les Rita Mitsouko «грязной шлюхой» (см. также главу, посвященную Les Rita Mitsouko в этой книге) или когда в прямом эфире сообщил Уитни Хьюстон, что хочет заняться с ней сексом – там на самом деле было более крепкое словцо. Большим скандалом обернулась также композиция «Lemon Incest», дуэт Генсбура со своей 12-летней дочерью Шарлоттой, в будущем – известной (и очень хорошей) певицей и актрисой; теперь, стало быть, Серж решил эпатировать поборников «традиционных ценностей» еще и темой инцеста.

Впрочем, альбом «Love on the Beat» 1984 года, в который вошел этот трек, интересен и помимо всех скандальных коннотаций:

это, пожалуй, последняя сильная работа музыканта, в которой внезапно выяснилось, что в пространстве прохладного электропопа он чувствует себя ничуть не менее органично, чем в джазе, психоделическом роке или регги. Среди других запоминающихся композиций с этой пластинки – «Harley David Son of a Bitch» с почти колдвейвовой драм-машиной и типичным для позднего Генсбура сальным каламбуром в заголовке: сочетанием торговой марки мотоциклов «Харли Дэвидсон» и словосочетания «сукин сын».

Глава 9

Я закрываю глаза и считаю до десяти

Дасти Спрингфилд

Трек-лист:

1). I Only Want to Be With You

2). You Don’t Have to Say You Love Me

3). The Look of Love

4). Son of a Preacher Man

5). Breakfast in Bed

6). I Close My Eyes and Count to Ten

7). Windmills of Your Mind

8). Don’t Call it Love

9). What Have I Done to Deserve This

10). In Private

Наивные и прекрасные 1960-е – а были ли они? Или это ретроспективный штамп, имеющий мало общего с реальностью? Формально творчество выдающейся певицы Дасти Спрингфилд, часто снабжаемое стилистическими тегами «голубоглазый соул» и «барокко-поп» – см., например, замечательную песню «I Close My Eyes and Count to Ten», – кажется манифестацией как раз этой расхожей шестидесятнической органики. Но в ее исполнительской манере, в ее жизненной истории, да и в ее творчестве обнаруживается немало подводных течений, рискующих слиться в опасный, стремительный водоворот.

История Дасти Спрингфилд в шоу-бизнесе начинается в январе 1964-го с композиции «I Only Want to Be With You», взлетевшей на четвертое место в британском чарте и положившей конец доминированию в первой десятке хит-парада песен группы The Beatles. Намеки на грядущий оглушительный успех у Дасти были и раньше, когда она пела в составе трио Springfields, где кроме нее выступал в том числе ее родной брат Том, урожденный Дион О’Брайен. Но теперь сомнений уже быть не может – на небосклон британской поп-музыки восходит новая суперзвезда.

Совсем недавно, весной 2016-го, британские таблоиды, всегда неравнодушные к судьбе и карьере Спрингфилд, раскопали где-то в Испании пенсионерку Джин Вествуд, рассказавшую, что композиция изначально предназначалась для нее – именно ей, профессиональной бэк-вокалистке, задумывавшейся о сольной карьере, посвятил это трогательное признание («Я хочу быть только с тобой») автор трека, сонграйтер Майк Хоукер. Очень может быть, что так все и было – позже в репертуаре Дасти Спрингфилд будут и другие хиты, сочинявшиеся не специально для нее, а для других исполнительниц, включая, например, и легендарную песню «Son of a Preacher Man», о которой мы ниже еще вспомним; так или иначе, это совершенно не мешало ей как будто бы их экспроприировать, делать так, что ничей чужой вокал в них просто невозможно вообразить.

Причем де-факто оказывалось неважно не только то, кому изначально была посвящена песня, но даже то, на каком языке она была спета. В 1960-е годы британские музыканты нередко выступали в континентальной Европе с композициями, переведенными на другие языки, – вы наверняка помните битловские германоязычные записи «Sie liebt Dich» или «Komm gib mir deine Hand»; Спрингфилд тоже не избежала подобного опыта, однажды выступив, например, на знаменитом итальянском фестивале в Сан-Ремо. Именно там в 1965-м она подслушала песню, которая в итоге станет, как это ни парадоксально, ее единственным номером один в британских чартах за всю историю – она называлась «Io Che Non Vivo (Senza Te)». Вернувшись домой, она уговорила друзей – продюсеров Вики Уикхэм и Саймона Непера-Белла – сварганить англоязычный текст; так возник суперхит «You Don’t Have to Say You Love Me».