Хождение за три неба
Шрифт:
— Вы всё ещё тут, сотник? Здравствуйте! А я-то, признаться, думал, что у вас теперь и должность, и зарплата другие. Да и отряд побольше! Что? Не надо вам лишних милостей? Правильно! У меня на родине один умный человек сказал: «…минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь…» Запишите, запишите в свою книжечку, это даже полезно! Ну, как себя ведут факелы? Скрытый пост выставляете? Что, демон так и простоял у стола всё это время? Вот вам образец дисциплины, сотник! Вот поэтому демоны вас и лупят и в хвост, и в гриву! Ну, ну — я не смеюсь над вами… Чего уж там смеяться. Сам повидал, что тут творится. А что в ближних тылах делается — жуть! Там так порядок
Мы помолчали. Потом немного поговорили ещё. Мои рупоры уже прибыли. Психов накормили, дали погулять. Закрепили за ними мужиков с руками покрепче, а норовом помягче. Наши шалаши освежили, покрыли новой листвой. Запах — закачаешься! Комарья стало мало, лето пошло на закат. Да, кавалеристов кормят преимущественно кашей. Если мы хотим, то будут и нам таскать из общего котла. Я повернулся к Шурке. Он кивнул, мол, ничего! Поправим мы это, будет в котлах и мясо. В общем, как обычно. Навалились дела и заботы. Потрепались с сотником ещё пару минут, и мы пошли к себе. Шурка вёл странно спокойного графёныша. Над котелками с ужином уже радостно хлопотал выделенный нам ординарец. Олеся вытряхнула ему из сумки разные вкусности и сухпайки. Я довольно окинул начальственным взором окрестности. Надо бы ординарцу намекнуть, чтобы набрал ягод, в чай будем класть. А так — всё хорошо!
— …ну, хорошо. Повторяю в последний раз. Фенрих, вы отвечаете за сумасшедших. На руки им эти пластиковые стяжки. На всякий случай… Их санитаров-кавалеристов с вами не будет, всё делаете в одиночку. Связанные руки психам не помеха, главное, что они должны, это быть готовыми заговорить. Подаёте мне их по очереди, по моей команде. Очерёдность произвольная… Да, вы же и оттаскиваете трупы в кусты, если что… Дайте команду сотнику выделить вам несколько человек с лопатами.
— Теперь ты, Олеся… На лёжке тебе сегодня тихариться нечего. Автомат оставь. Клиенты, вроде, заинтересованы в нашем общем деле, и никаких неожиданностей выкидывать не собираются. В случае чего — у тебя есть пистолет и капсулы. Ты возьмёшь графёныша… Чёрт, как его вообще-то зовут? Спасибо, понятно, Шурка! Берёшь, значит, графа Фенриз за шкирку и ждёшь моей команды за спинами группы Алессандро. Они идут сначала. Если у фенриха кто-нибудь запоёт, то это просто удача! Но проверяем всех. До графа Фенриз дело дойдёт в самом конце. Не исключено, что после завершения сегодняшнего дня переговоров. Придётся потерпеть… А кому сейчас в королевстве легко? Война ведь у нас… Будёновцы сотника создают и охраняют периметр встречи в верхах, и держат кукол в случае чего. Вроде всё? Ничего не забыл? Ну, присели на дорожку… Стройте своих подшефных. Пошли.
И мы тронулись неспешной и неаккуратной толпой. Шурка, как овчарка, мотался вокруг своих солистов. Олеся молча шла рядом с молодым графом, внимательно поглядывая по сторонам. Я шёл впереди всех, улыбаясь и делая хорошую мину лица. Да, запрятать бы на их территории «монку» не помешало бы более дружескому общению… Сразу бы и речь вспомнили. Но, мне кажется, что процесс пошёл. И демоны заинтересованы в нём не меньше нас.
Потихоньку добрели до попорченного ожогами пластикового стола. Никак его не заменю… С противоположной стороны* поляны, шелестя ветками, вышло пять факелов. Что-то их раз от разу всё больше и больше. Молоко, что ли, переговорщикам дают за вредность?
Я внимательно, держа приклеенную к лицу улыбку, посмотрел на факелы. А этот повыше всех будет. Что-то я не видел его раньше. Хотя, много времени ведь прошло. Подтянулся кто-то из начальства, не иначе. Ну, это на пользу дела. Пора начинать, однако…
Снова набившие оскомину обращённые в пустоту слова приветствия и оглашение повестки дня. Ничего, «Скаф» всё пишет. Потом смонтирует киножурнал «Переговоры высоких сторон в Ялте». Боже мой! Что я несу? Почему в Ялте? Так, собрались, какое-то перестроение у демонов.
Кусты с их стороны зашевелились ещё раз. Невысокий демон вывел ободранную куклу. Ребёнка. Девочку. На первый взгляд — лет двенадцать-тринадцать. Я сжал зубы. Спокойно, они стараются. По-своему…
Кукла, ковыляя, медленно доскреблась до стола. Там она безучастно застыла. Грязные волосы закрывали лицо, глаз не было видно. От этого было ещё страшней. Чистый робот. И ещё этот запах…
Так, а это что-то новенькое. Один из пяти факелов, самый большой, остался на месте, а остальные четыре подошли к кукле. Они окружили её и потемнели, заиграв всеми оттенками фиолетового. Это длилось недолго, а потом девочка упала на траву. Факелы отошли, оставив около куклы одного демона.
Внезапно девочка встала, так же склоня голову и уперевшись взглядом в землю. А потом начался сеанс дрессуры. По неслышным командам кукла мягко бросилась влево, беззвучно побежала, сделала круг, вновь легла, потом присела, встала. Я кивнул: для нас давно уже не секрет, что демоны способны управлять куклами. Значит, у них есть сигналы, способные донести до немертвых определённую информацию и прямые команды. Это очень хорошо. Диалог, видимо, возможен. Только вот в чём проблема — я-то ещё живой, и менять этот статус в ближайшие несколько десятилетий не собираюсь. Нужна речь или другой свод сигналов, понятный нам обоим. Так, факел, давай! Напрягись!
Факел напрягался, он старался, как мог, но у него мало что получалось. После всех перебежек и приседаний, демон зашёл в тельце ребёнка. Кукла подняла голову и раскрыла рот. Я замер. Вот сейчас, ну, давай, давай… И демон дал. Над застывшими в тишине людьми и факелами потянулись длинные немузыкальные вопли… Провал. Это было ясно даже демонам. За спиной куклы появилось пламя, а она безжизненной кучкой рухнула на землю. Один — ноль. Я вздохнул и глянул на фенриха.
— Давай первого!
Шурка потащил к нам первого психа. Факелы засуетились, закружились, а потом из их кучки выплыл очередной переводчик. На секунду замерев, факел зашёл в человека.
Псих стоял прямо передо мной. Поэтому я чётко увидел как его глаза, ранее пустые и бессмысленные, на долю секунды обрели жизнь и безумную надежду, а рот раскрылся и был готов произнести первое слово! Но — увы… Глаза закатились, а изо рта раздался предсмертный хрип. Что-то полыхнуло, и тело упало навзничь.
— Фенрих, этого в кусты… Давай следующего.
Следующий номинант был маленький, тощенький крысёныш. С такой физиономией он мог быть только мошенником. У меня мелькнула горькая мысль — мига, ведь одного только мига не хватило! Может, дать этому психу анестезин?
— Шурка, задери ему голову!
Я подошёл к крысёнышу, снимая с ремня фляжку с коньяком. Стиснув ему челюсти, я заставил его приоткрыть рот. Пей, сволочь! Не жалко лучшего на свете коньяка! Только дай результат, прошу… Фартовый гулко глотал бесценную жидкость. Глаза его вращались от полноты впечатлений.
— Берите его! Быстро, ну!
Торопить факелы было незачем. Наверное, и им было интересно, а что это я в него залил, и не будет ли какого профита столбу огня? Захмелевший малец только икнул, когда факел зашёл в его спину. Через мгновенье он уже дёргал скованными сзади руками.