Хозяева Острога
Шрифт:
Урочный час между тем приближался, и у стороннего наблюдателя могло сложиться впечатление, что стая Темняка ничем не выказывает своей готовности к схватке. Более того, судя по всему, они преспокойно продолжали почивать в своей теплой норе. И лишь внимательно присмотревшись – да и то с достаточно удобной позиции – можно было разглядеть боешников, замаскировавшихся среди мусора, благо что за минувшую ночь его навалило предостаточно.
Сначала они ещё перебрасывались отдельными репликами, вспоминая самые курьезные эпизоды прошлых схваток и беззлобно подтрунивали друг над другом, но потом, когда
Вновь потянулось мучительное ожидание, усугубленное ещё и полным неведением. Никто, кроме Темняка, даже приблизительно не мог представить себе, во что выльются их самые дурные предчувствия.
Пресловутые хищники, например, виделись простодушным боешникам как огромные клопы, позаимствовавшие у блох и людей самые грозные фрагменты их облика, а под клыками и когтями они подразумевали обыкновенные зубы и ногти, имевшие, быть может, чуть большие размеры и причудливую форму.
Что касается таких экзотических деталей, как рога, щупальца, жала и копыта, присущие многим плотоядным, травоядным и всеядным тварям, то пока это были лишь пустые слова, совершенно не подкрепленные личным опытом.
Напряжение сразу разрядилось, когда ничем не нарушаемую тишину Бойла огласили человеческие голоса, запевавшие какую-то воинственную песню, весьма напоминавшую блеяние готового к спариванию козла.
– Люди! – обрадовался Тюха. – А мы-то, дураки, боялись…
– Мало того что люди, так ещё и Веревки, – гордо объявил Бадюг. – Если двое Верёвок соберутся вместе, то обязательно затянут песню. Можно я им подпою?
– Я тебе подпою! Я тебе так подпою, что потом три дня стонать будешь! – пригрозил Темняк. – Наши планы не меняются. Пусть подойдут поближе. Для начала мы их хорошенько напугаем.
Но тут раздался ещё один хлопок, куда потише первого, и чужие боешники – трое желтолицых ветеранов – не прекращая пения, стали озираться.
– Замрите! – простонал Темняк, причем так убедительно, что у его товарищей на некоторое время пропал дар речи.
Где-то в самом конце улицы, далеко за спинами «желтых» боешников, обозначилось какое-то хаотичное движение и раздалось громкое многоголосое чириканье. Что-то широкое, плоское и пестрое, словно сказочный ковер-самолет, взмыло до уровня, доступного одним лишь Смотрителям и, как бы столкнувшись с невидимой преградой, плавно спланировало вниз.
На смену загадочной твари тут же взметнулась целая стая точно таких же злобно чирикающих созданий, сразу заполнивших собой всё пространство улицы.
– Похоже, что это птицы, – внятно произнес Темняк. – Вот уж кого не ожидал здесь увидеть!
Пёстрые крылатые твари носились уже повсюду, раз за разом предпринимая отчаянные попытки покинуть Бойло, которое, как предполагал Темняк, было прикрыто сверху невидимой крышей, проницаемой только для света и Смотрителей.
«Желтые» боешники растерялись, что было в общем-то вполне простительно для людей, до этого не видевших даже неба, а тем более птиц. Вместо того, чтобы сбиться в плотную толпу (а кто сказал, что три человека это ещё не толпа?) или спрятаться в ближайший норе, они принялись энергично размахивать всем, что имелось у них в руках:
Одна из птиц, едва не свернувшая себе шею при очередной атаке на прозрачную крышу, приземлилась как раз между Бадюгом и Свистом. Только сейчас стало возможным по достоинству оценить и размах её крыльев, и могучую грудь, и громадные когти, и тяжелый, зловеще изогнутый клюв. Такая птичка, наверное, запросто могла бы охотиться на буйволов и бегемотов.
Воздушный переполох тем временем продолжался. Пух реял повсюду, словно снежинки во время метели, а перья падали вниз, как стрелы. На Бойле заметно потемнело, будто бы крылатые гости замутили воздух.
Убедившись, что путь к желанной свободе закрыт, птицы решили хотя бы перекусить с горя и всем скопом набросились на «желтых» боешников, делавших все возможное, чтобы привлечь к себе чужое внимание.
Какое-то время в мелькании огромных крыльев ничего нельзя было различить, и только отчаянные человеческие крики свидетельствовали о том, что дела у «желтых» обстоят из рук вон плохо. И не удивительно – ведь они собирались сразиться с врагами, о которых знали чуть ли не всю подноготную, а вместо этого нарвались на многочисленных и хорошо вооружённых летающих убийц.
Один из ветеранов, чудом отбившийся от окончательно обнаглевших птиц, попытался было юркнуть в спасительную нору (догадался, наконец). Но не тут то было! Пока одна тварь, раскинув крылья, преграждала человеку дорогу, вторая упала ему на спину и, вцепившись когтями в загривок, несколькими ударами клюва раскроила череп.
Вскоре ожесточенная схватка прекратилась, и птицы занялись кровавой трапезой, всё время вступая между собой в шумные ссоры. Конечно, клювы – это вам не челюсти, но победители расправлялись с мертвыми телами ещё быстрее, чем это делали бы гиены, заметившие приближающийся львиный прайд.
– Дело худо, – сказал Темняк, справедливо полагавший, что птицам сейчас не до подслушивания чужих разговоров. – Это те самые гигантские гарпии, которые гнездятся в Ледяных горах. А охотятся они чаше всего на обезьян, живущих в горных долинах.
– Нашел время вспоминать про каких-то обезьян! – в сердцах вымолвил Свист.
– Обезьяны очень похожи на людей, только мозгов имеют самую чуточку, – пояснил Темняк. – Они хоть и звери, но двуногие.
– Хочешь сказать, что мы для этих тварей – привычная добыча?
– Так оно и есть. Обычно гарпии падают на жертву с большой высоты, ломают ей хребет, а уж потом разбивают клювом череп. Что-то похожее мы видели совсем недавно. Но здесь таким крупным птицам не разгуляться. Им простор нужен.
– Тем не менее с тремя опытными боешниками они расправились в мгновение ока.
– Просто гарпии застали их врасплох. А с нами такой номер не пройдет… Тюха, посчитай, сколько здесь этих людоедов.
– Легко сказать, да трудно сделать, – буркнул Тюха, до сих пор не простивший командиру позорный случай с «хозяйским дерьмом». – Они ведь на месте не сидят… Одна, две, три, четыре… Тьфу, начинай все сначала! Ну а если прикинуть на глазок, то штук восемь-десять наберётся. Было больше, но двух подранков свои же товарки добили и сожрали.