Хозяева Острога

Брайдер Юрий Михайлович

– Наверное… Боль, говорят, даже клопы ощущают, – сказал Тюха. – Смотри, как он в цвете меняется. Ещё недавно желтым был, а теперь бурый, как грязь.

– Да, сегодня Смотрителю придётся потрудиться… Такую гору мяса сразу не спалишь!

– Как же, пожалей его! Зато он тебя потом не пожалеет.

Темняк, не принимавший в разговоре никакого участия и только внимательно посматривающий по сторонам, вдруг произнес:

– А что это там такое из ящера вываливается? Никак не разберу…

– Потроха, наверное, – ответили ему.

– Да

не похоже что-то. Потроха не должны шевелиться. Пойду-ка гляну.

На сей раз никто не посмел возразить ему, даже шуткой. Командир вновь доказал, что всё здесь – и победы, и жизнь, и надежда – держится только на нём одном.

Сторонясь кровавого следа, Темняк догнал издыхающего ящера и, присев, стал рассматривать что-то, находящееся среди мусора. Когда вверху зашуршало – любой побывавший на Бойле мог бы смело заявить, что он слышал поступь ангела смерти, – Темняк воровато сунул находку за пазуху и, не оглядываясь, поспешил обратно.

Когда он вновь влился в ряды стаи, толстого ящера уже не существовало. Смотрителю, похоже, всё было нипочем – и ничтожная мошка, и огромный слон. На каждую из жертв он тратил одинаковое количество времени, и от всех подряд оставалась ничтожная кучка пепла.

Не дожидаясь, пока Смотритель покончит со вторым ящером, стая поспешно покинула участок, на котором ей пришлось отбыть сразу два таких нелегких срока. Это место, обильно политое кровью и буквально излучавшее флюиды страха, успело опостылеть всем, даже Темняку, познавшему здесь славу.

Когда они пересекли черту, вдоль которой в самое ближайшее время должна была возникнуть разделительная стена, Темняк распахнул куртку, и все увидели, что он прижимает к груди крошечного серого ящера, похожего на мышонка с чересчур толстым хвостиком.

– Сирота, – с грустью сказал он. – Там их ещё много было, да разве всех спасёшь.

Новорожденный ящер, как бы догадавшись, что речь идёт именно о нём, закивал своей головенкой, сидевшей на шее-стебельке, словно цветочная завязь.

– Хоть бы посинел от радости, что живым остался, – сказал Тюха.

– От радости его сородичи, как ни странно, чернеют, – пояснил Темняк. – Но прежде чем этому научиться, придётся семь шкур сменить.

– Чем ты его кормить собираешься?

– Какое-то время он продержится на своих внутренних запасах, а там посмотрим. А вообще-то, если судить по зубам, это всеядные создания.

– Разве у него уже и зубы есть?

– Я не его зубы имею в виду, а мамкины.

– Которых нам сегодня удалось счастливо избежать, – заметил Свист.

Стая ещё не успела обосноваться на новом месте и обзавестись оружием, как Темняк потребовал всеобщего внимания, заранее предупредив присутствующих, что ничего более важного, чем сейчас, им на Бойле слышать ещё не приходилось. Ясное дело, что все сразу навострили уши.

– Мы выиграли уже немало схваток, – начал он. – Но до конца цикла, даже первого,

ещё далеко. У меня создалось впечатление, что кто-то наверху чересчур пристрастен к нашей стае. Да вы и сами должны чувствовать это, особенно в последние дни. Думаю, что попытки окончательно погубить нас будут продолжаться и не сегодня завтра мы встретимся с противником, которого уже не сможем одолеть, несмотря на все мои ухищрения и ваше мужество. Конечно, мне хотелось бы ошибиться, но боюсь, что это неоспоримый факт. Ты согласен со мной, Тюха?

– Даже не знаю… У моей прежней стаи были разные схватки – и тяжелые, и сравнительно легкие. Причём они обычно чередовались. А наши враги с каждым разом всё сильнее и сильнее. Даже боюсь подумать, что ожидает нас впереди.

– Никогда прежде я не запугивал вас, а, наоборот, тешил надеждой, пусть даже призрачной, – продолжал Темняк. – Но сейчас пришло время посмотреть правде в глаза. Боюсь, что наши возможности к сопротивлению исчерпаны.

– Это надо понимать как приговор? – прервал его Свист.

– Ни в коей мере. Гибель чего-то одного нередко связана с рождением другого. – Темняк вновь продемонстрировал маленького ящера, пригревшегося у него за пазухой. – Сейчас мы присутствуем при рождении новой надежды, уж простите за высокопарные слова. С самого первого дня своего пребывания здесь я замыслил побег и всё это время только тем и занимался, что строил его планы. Могу без ложной скромности сказать, что количество таких планов уже перевалило за дюжину. Однако после серьезных размышлений я выбрал один – самый простой, но в то же время обещающий наибольшие шансы на успех.

– И каковы же они, если не секрет? – осведомился Свист, ещё не до конца уверовавший в то, что Темняк говорит на полном серьёзе.

– У меня одного – пять из десяти. У всей стаи – Два из десяти. Но это, конечно, примерно.

– Разве бежать в одиночку легче?

– Полагаю, что да.

– Тогда беги один. Мы тебе мешать не будем.

– Это невозможно по причинам, которые я даже не собираюсь здесь обсуждать. Сам я сбегу в любом случае. Вы можете сопровождать меня. А можете и остаться. Неволить я никого не собираюсь. Каждый сам сделает свой выбор. Побег назначен на эту ночь. Если хотите, присоединяйтесь.

– Нам-то, допустим, всё равно, – сказал Свист. – У тех, кто попал на Бойло, с самого начала нет почти никаких шансов. Но ведь у Тюхи кое-какие упования появились. Ему-то каково?

– Обо мне не беспокойтесь, – произнес Тюха тоном, в котором не было и тени так свойственных ему колебаний. – Своей жизнью я уже давно обязан командиру. Кстати, как и все вы. Поэтому я без всяких сомнений пойду туда, куда он позовёт.

– Хватит пустословить! – Перед тем как заявить это, Бадюг старательно откашлялся. – Вместе от врагов отбивались, вместе и в побег пойдём. А придётся, и помирать будем вместе. Тут уж ничего не поделаешь.