Хозяева Острога
Шрифт:
Положение усугублялось ещё и тем, что чужая стая состояла из крайне вспыльчивой и далеко не безгрешной публики – Гробов, Печек и Ножиков. Сами с младых ногтей нечистые на руку, они весьма ревниво относились к аналогичным слабостям других. (Впрочем, тут они не были оригинальными. Как ни странно, но в повседневной жизни пьяницы частенько презирают пьяниц, шлюхи недолюбливают шлюх, а дураки терпеть не могут друг друга.)
– Потише, ребята! – попросил Темняк, всячески демонстрируя свои добрые намерения. – Пошумели – и хватит. Сейчас во всём разберемся. Криком делу не поможешь,
– Да что тут разбираться! – чужаки были настроены весьма воинственно. – Кто вы вообще такие? Откуда здесь взялись? Это наш участок! Мы его своей кровью завоевали! И не надо на нас нахрапом переть! Можно и нарваться!
Ещё неизвестно, чем бы это всё обернулось, начни Темняк качать права и бряцать оружием, но он лишь дружески улыбался да приветливо помахивал рукой. Едва только шум стал понемногу стихать – глотка не шмонька, отдыха требует – как командир заговорил снова:
– Ребята, клянусь, что мы не имели никаких видов на этот участок, а уж тем более претензий к вам. Здесь мы оказались совершенно случайно. Говоря откровенно, мы находимся сейчас в бегах и ищем самый удобный путь, чтобы покинуть Бойло. Едва только стемнеет, тут и духа нашего не будет.
– Врёшь! – отвечали ему. – Не верим тебе! Не было ещё такого случая, чтобы кто-то из Бойла сбежал! Вы, наверное, самозванцы! Недаром морды черным намазали, клоповье племя!
– Спокойно, спокойно… Мы одержали на Бойле немало побед, в том числе и над чудовищами, – в доказательство своих слов Темняк продемонстрировал всем Годзю, заметно отъевшегося на обильной блошиной диете. – Однако после здравых рассуждений мы решили не искушать судьбу и сбежали. Так уж получилось, что сегодня нам срочно понадобился щит. Уж простите нашего приятеля, ненароком покусившегося на вашу собственность. Он слегка подслеповатый и нередко путает чужое со своим. Кому не знаком этот маленький грешок? А взамен за щит, причем один-единственный, мы отдадим вам «кишкоправ» – оружие весьма надежное и действенное. Надеюсь, что нам он уже не пригодится.
Напряжение несколько спало. Во-первых, доводы Темняка звучали довольно убедительно, а во-вторых, связываться с закаленными ветеранами, кроме всего прочего, вооруженными ещё и смертоносным «кишкоправом», как-то не хотелось. Да и чего ради связываться – Смотритель это случайное побоище вряд ли оценит и в число зачётных побед ни в коем разе не занесёт.
– «Кишкоправ», говоришь, – чужаки задумались. – В обмен на щит… А что – годится! Берем… Дома-то когда собираетесь быть?
– Как получится. Но не позднее, чем через пять дней, – ответил Темняк. – Может, привет кому передать?
– Да ладно, зачем родне лишний раз душу бередить. Нас там, наверное, уже и забыть успели. Пусть живут себе.
– Так отдаёте, значит, щит? – Темняк спешил воспользоваться удобным моментом.
– Бери. Только с «кишкоправом» не обмани.
– Как можно! Тюха, отдай им «кишкоправ».
Когда взаимовыгодный обмен состоялся и стена недоверия окончательно рухнула, обе стаи смешались и стали вспоминать общих знакомых, как погибших на Бойле, так и оставшихся за его пределами. По рукам пошел Годзя, вызывавший всеобщий
– Ребята, я не зову вас с собой, и на это есть свои причины. В побег нельзя пойти просто так, за компанию. Эту мысль сначала нужно выстрадать, выносить в себе, сжиться с ней. Она должна на время стать вашей маниакальной идеей. Да и трудно рассчитывать на успех столь массового побега. Этим мы только погубим и себя, и вас. Очень хочу, чтобы вы меня правильно поняли.
– Да ладно, что тут объяснять! – Темняка дружески хлопали по плечам. – Мы и сами в побег особо не рвёмся. Сначала посмотрим, как тут дела обстоят. Удачи вам!
Но удача, наверное, отстала от стаи Темняка ещё во время самой первой ночной вылазки. Удача – создание деликатное и привередливое. Пробиваться сквозь мусорный шквал и хлебать помои – это не по ней. Уж лучше встретиться вновь где-нибудь в более приятном местечке.
Эти сумбурные мысли возникли в голове Темняка сразу после того, как он понял – случилось самое страшное из всего, что вообще могло случиться.
Смотритель нашел-таки их, причем не с неба свалился, а будто бы из-под земли вырос.
Добегались, значит!
Человеку очень трудно возненавидеть неодушевленный предмет, одинаково индифферентный и к добру, и к злу, но Смотритель такой сомнительной чести добился – беглые боешники при виде его аж зубами скрежетали.
Появление Смотрителя в неурочное время – событие всегда чрезвычайное, причем чрезвычайное со знаком минус. Ведь не миловать он явился, а, должно быть, казнить.
Новички с перепугу шарахнулись во все стороны. Некоторые едва не налетели на Смотрителя, но тот проворно увернулся – как видно, берёг новичков для грядущих схваток.
А расправа – по понятиям боешников неизбежная – между тем откладывалась. Смотритель пребывал как бы в оцепенении и своей сакраментальной лютости почему-то никак не проявлял.
Вполне возможно, что эта встреча поставила его перед дилеммой, почти неразрешимой для примитивного искусственного создания. Прежде в понимании Смотрителя существовали лишь две категории боешников – победители и побежденные, причем каждая категория заслуживала совершенно особого отношения к себе.
Но эти четверо никакого конкретного статуса не имели (беглецов на Бойле не существовало по определению). Уничтожать их вроде было и не за что, поощрять – тем более. Подобная неопределенность вносила разлад в машину, привыкшую действовать по четко заданной программе.
И всё же какой-то резерв самостоятельности у Смотрителя оставался, и он повёл себя по примеру сторожевой собаки, поступки которой определяются не только врожденными инстинктами, но и длиной поводка.
Боешники уже и не знали, что им делать – прощаться с жизнью или преспокойно возвращаться в нору, – когда Смотритель, совершив стремительный маневр, оказался в тылу у стаи и стал оттеснять её на середину улицы.
– Назад гонит, – буркнул Бадюг. – Опять в жернова. Урод проклятый…
– А давай не пойдем! – предложил Свист, впитавший гонор с молоком матери.