Хозяева Земли
Шрифт:
Поздней ночью прибыла Серафима с двумя лошадьми, на телеге, с курами, гулями, цыплятами, картошки несколько мешков на посадку, других овощей. Еще и зерна набрала умница моя.
Дело пошло в гору. Лошадей запрягли на бревна большие и приволокли оставшиеся. Мост колотили неделю еще. Одновременно шли работы по вспахиванию земли. Плуг ржавый нашелся! Вот что главное.
Люди заработали с особым рвением. Деревня ожила, закукарекала, загоготала. Еще бы захрюкала, но, к сожалению, поросят Серафима не купила.
— Гордон, ты ж писарем работал, — говорю на торжественном открытии моста. — Надо плакат нарисовать с надписью, тьфу, со
— Да лучше гонца отправить по плантациям, — предложил Гордон. — Он оповестит, что мост исправен.
— Я туда девочку не пошлю, там и пауки, и белозубки всякие, — фыркнула.
— Если плакат делать, тогда надо понятный знак рисовать. А письмо, его никто не прочитает, грамотных мало.
Стали рисовать плакат. Художественные принадлежности имелись, холстов немерено. Парочку запороли. Но вышел вылитый дорожный указатель. Второй плакат Гордон посоветовал нарисовать и поместить у моста с монетой и обозначением ее достоинства, чтобы вопросов не было, сколько за проезд платить. Тариф установили три медяка. У Шоберта десять, птички шпионские с соседних деревень напели.
Жизнь наладилась, когда первые потоки транспорта пошли груженые пыльцой. Никто лишних вопросов не задавал, платили дежурной девочке у сколоченной будочки. За исключением самых первых заезжих, что пытались возмутиться. Но я вышла в платье, вся такая красивая, наорала на них. Сбоку еще Гордон встал с мечом барона и моим луком на всякий случай.
Деревня ожила, понимая, что теперь на виду, и бездельничать нельзя. Дворы в порядок приводились, цветов насажали, дорогу центральную в чистоте стали держать. Я старосту назначила, чтобы следил. Выбрала самую матерую бабку, что мне громче всех раньше высказывала, а другие ее слушали. Неформальный лидер теперь будет работать на меня.
В двух других деревнях тоже старост назначила выборным путем.
Все шло хорошо, и я уже готовилась отправляться в город на разведку. Пока ночью не сгорел наш источник основного дохода — мост, а под утро не прибежали жители третьей деревни и не объявили, что и они погорельцы теперь.
Дым витал всюду и вкус его ощущала мерзкий. Будто специально расшатывая мои нервы и дальше, ветер принес все запахи с реки и с деревни сгоревшей.
Первое желание — взять лук, запрыгнуть на лошадь, доскакать до этого урода и всадить ему стрелу куда — нибудь, чтобы дольше мучился. Я о Шоберте. Это ведь с его распоряжения было сделано. Не сомневаюсь. Но проблема в том, что на лошади я верхом не умею, и это еще не все.
— Недоказуемо, — выдал Гордон, вместо того чтобы поддержать!
Стоим у моста сгоревшего, речка будто взбесилась, последние куски бревен недогоревших уносит, как меня когда-то. О сестре думаю, что я тут забыла? Взялась целину поднимать вместо того, чтобы Алинку искать. Бросить все и ехать в город, повозка есть, лошади тоже. Но почему-то держит меня тут что-то сильное. Ответственность?!
…И понимание того, что я — никто. Пусть даже баронесса. Это низшая ступень практически, как выяснилось. До короля не допустят, тут какой-то граф паршивый руководитель еще тот. А до герцога так вообще ров до самого ядра земли. Сестра у короля, может и не у нашего. А у Карла какого — нибудь или у тех с тройного союза. Во власть бы пробиться, в верхушку. А без благосостояния как это сделать? Величие и знать свою показывать надо со свитой и в крутой тачке по модели «карета».
— И что делать?! — Реветь хочется, но держусь. — Мы теперь не восстановим мост. А этих куда селить?! Они на улице спят!
— Что ты ему предъявишь? — Гордон проникся, чувствую, тоже злится. — У тебя войска нет. Было бы пара десятков бойцов, дело другое. Он бы в серьез воспринял претензию. А если к графу пойдешь, тот без прямых доказательств жалобу не примет.
— И что ты предлагаешь? — Киплю, готовая на все от злости.
— Не силой, а хитростью брать, — отвечает. — Я слышал у него жена проблемная, дочь родовитая графа соседского, довольно некрасивая, поэтому за него и пошла, с понижением, так сказать. Еще истеричная и ревнивая. Я бывал у них в доме по роду профессии. Поместье большое, есть где затеряться и чем поживиться. Так вот, барон по девкам бегал, мне одна дурнушка рассказывала, правда, иль вымысел, тут не знаю, но если сумеем его за этим делом застать, можно и на шантаж.
— Хм, — заинтересовалась. — Это надо на вражеской территории лазутчика отправить сплетни собирать?
— Не совсем лазутчика, — интригует. — С официальным визитом пойти тебе надо. Познакомиться с семьей его. Злобы не показывать, а наоборот. С женой найти общий язык, да так, чтобы при встрече обнимались и целовались, любезностями обменивались. С детишками его тоже нянькайся. В полное доверие войти.
— Это ж сколько мне работы…
— Дня три, не больше. Ты обладаешь качествами нужными, я в людях разбираюсь по роду профессии. И получится, после официоза тебя барон обидеть не сможет. Ты ему главное не предъявляй ничего. На своих наговаривай, мол разбойники подожгли, помощи попроси в расследованиях…
Инструктировал меня Гордон. А я на ус мотала. Дело ведь предложил!
Стала к барону собираться.
Глава 9
Сценарий продуман. Платье выбрано. Прихорошилась, кудри завила. Утром на коня взобралась, в скромные объятия Гордона закуталась, и поскакали к границам. Вспомнился мотоцикл Макса…
Высадил на безопасном расстоянии.
— Главное не волнуйся или не показывай этого, — продолжает инструктаж с высоты лошади. — Я буду рядом.
— Ты ж на хозяйстве, — хмурюсь, руки в боки.
— А я и там, и тут. На коне-то, оно скорее выходит.
Козыряю ему. Волнение в животе уже крутит. Разворачиваюсь. На горизонте виднеется особняк Шоберта. Ближе на коне нельзя, по сценарию будет нестыковка. Узнать меня не должны. Тогда я была чумазая и плохо пахла. Теперь иду по луговой траве, задрав повыше пышный подол вместе с платьем, вею и порхаю. Само очарование, вылитая анимешка, в зеркало любовалась собой долго, грешила этим делом.
Настроение улучшилось, словно с выпускного бала шествую. А еще подумалось… Напасти на голову свалились, и мы стали сплоченные. Погорельцы работают не жалея спин, другие, глядя на них, стараются не меньше.
Чувствую себя Скарлетт из «Унесенных ветром». Сильная, целеустремленная, самодостаточная. И ответственная за своих крестьян.
Ковыляла долго, устала. Мимо деревни прошла. Зеваки вышли, стояли, как сурикаты, смотрели на пригорке, как баронесса в бальном платье широкими шагами… Ближе к особняку людей прибавилось.