Хозяин бабочек
Шрифт:
— Какая шпага? В каком дереве?
— Шпага зеленого качества. В каком дереве не знаю, Акимыч, где это дерево?
Акимыч тоже приподнялся, взгляд у него был блуждающий, видимо, в последний раз его нехило так приложило.
— Вон, прямо на повороте, большое такое.
Нетопырь, подняв страшный сквозняк крыльями, развернулся, и вскоре Джунт вернулся со шпагой.
— Это что — шпага? Это же дрянь полная, ею только котов пугать.
— Уж какая есть, — сказал Акимыч. — Другой не обзавелся пока.
— Какое же позорище! Вовчик, ты
— Так он же сороковой, — флегматично отозвался порхающий повыше Вовчик, — что ему, платиновый эспадрон что ли таскать?
— Слушай, даже на сороковом с таким шлаком — это совсем беспредел.
Джунт достал какую-то бумажку, выкрикнул что-то непонятное, шпага вспыхнула ультрамариновым светом, после чего Джунт швырнул ее на голову Акимычу.
— На! Хоть так, а то совсем смотреть противно! Ладно, Вовчик, летим, заигрались мы тут.
Нетопыри взмыли в небо, не то, чтобы очень изящно, но довольно быстро.
— Что он с ней сделал? — спросил я.
— Зачаровал, — сказал Акимыч. — Урон на плюс десять процентов вырос и небольшой шанс на нанесение дополнительного урона льдом появился. Вообще круто. Только я не понимаю, он больной, этот Джунт, что ли? Сперва дерутся, потом шпаги зачаровывают. Да один свиток зачарования как вся шпага стоит.
— Люди — вообще странные, — сказал я, поднимаясь. — Но, полагаю, он тебя этим окончательно унизить хотел.
— Да?
Акимыч сделал несколько выпадов шпагой.
— Ну, на такое унижение я согласен, пусть унижают чаще и больше!
Когда Ева вернулась в игру, я выложил ребятам все про ведьму и наши с ней тайные рандеву.
— Никак я в тебе не разберусь, — сердито сказала Ева, — с одной стороны, ты у нас такой доверчивый дурачок, у которого секретов нет, весь такой наивненький, душа нараспашку, а иногда вдруг оказываешься полон сюрпризов.
— Не такая это была приятная встреча, чтобы рассказывать, — пожал я плечами.
— Приятная, неприятная, какая разница? Нимис, пойми, я не пытаюсь лезть в твою жизнь, но мы сейчас пребываем в теле весьма серьезного квеста, который постоянно влияет на все, что вокруг нас происходит, кроит игровую реальность под себя. И все необычное, что с любым из нас случается, может быть составной частью этого квеста. Поэтому мне чрезвычайно желательно тут же узнавать, кто из мобов или неписей к вам является и что говорит. Это может быть что-то совершенно пустяковое и малозначимое, а может быть — ключ к топазовому квесту. Что, у тебя язык отсохнет рассказать, что к тебе ведьма приходила?
Я вздохнул.
— Наверное, я не хотел, чтобы ты ругалась, что я тогда в гостинице шапку снял. Но вообще О-Кицу эта шапка совершенно не мешала мной управлять. Спасибо, хоть глюков не было в этот раз.
— Ментальные атаки — это не обязательно галлюцинации, — сказал Ева, чертя прутиком по земле, — эта школа может воздействовать на три составляющих личности игрока. На разум, на волю и на чувства. Самое простое,
— А страх тоже к ментальным практикам относится? У меня к нему приличное сопротивление, шестерка.
— Да, он настолько часто используется в игре, что особняком учитывается. Но вообще страх — не единственная эмоция, которую менталист регулировать может. Гнев, ярость — тоже из этой связки, просто с ними работать обычно очень неудобно. Кстати, твое красное ведьмовское зелье тоже с ментальным воздействием получается, как, между прочим, и приворот… Вообще похоже твой класс — это не только артефакторика, но и менталистика. Ладно, потом об этом подумаем. То, что ведьма твоим телом могла управлять, это уже работа с волей, а галлюцинации — прямое воздействие на разум. Шапка по идее от всего спектра должна немного защищать, но, видимо, эта ведьма уж слишком сильна. А теперь пожалуйста, максимально дословно перескажи мне все ваши беседы.
Это было нелегко. Про оранжевых бабочек я так и не решился рассказать. Почему-то у меня была твердая уверенность, что именно об этом нельзя трепаться ни в коем случае. Некоторые вещи просто знаешь — и все. Но все остальное я, как мог, попытался воспроизвести более или менее близко к оригиналу.
— Ну, с яшмой и конем все просто, — сказала Ева.
— Да ну?
— Ну да! «Все, что я скажу, может быть использовано против меня, поэтому я пользуюсь поправкой к Конституции, ничего не говорю и сматываюсь». Единственный разумный ответ в такой ситуации — особенно если на самом деле можешь смыться. Видимо, эта непись и правда что-то слышала про Хохена, но квестовая программа блокирует у нее возможность так просто передать нам эти знания. Типа, мы другим путем должны идти. Жаль только, что совершенно неясно каким.
— А с лягушкой что? О-Кицу сказала, что ответила на мой вопрос, но, мне кажется, что ничего она не ответила.
— Повторишь еще раз ее реплики?
Я вздохнул и покорно повторил: «Я спросила что это. А ты — дурак, мужик и мешок с костями, Нимис Динкан».
Ева несколько секунд сосредоточенно думала, а потом рассмеялась.
— Знаешь, а она действительно ответила. Я почти уверена. Доставай-ка свое земноводное.
Я полез в карман и извлек игогушку, который, к счастью, никак не пострадал при нашем бурном общении с фиолетовыми. Сидел себе на ладони совершенно целый и вроде даже как довольный.
— А давайте, — сказала Ева, — вы двое тоже попробуете поскрипеть мозгами и решить эту простенькую детскую загадку.
— Я, — сказал Акимыч, — даже в детском саду все время забывал что нельзя скушать, у чего два кольца и которое зимой и летом одним цветом. Если правильного ответа сразу не знать, то от этих милых детских загадочек застрелиться можно.
— Ну, от тебя я многого и не ждала. Нимис, ты-то хоть попытайся мозг включить на минутку. Не получается, нет? Смотри, вот как обычно отвечают на вопрос «Что это?».