Хозяин города
Шрифт:
Я подняла на неё непонимающий взгляд. Задумалась. Почему-то, и правда, не помню, когда в последний раз были месячные. По ощущениям давно. И ещё ощущение это поганое… Будто что-то случилось. Что-то, чего даже представлять не хочу. Стало вдруг дико страшно. До одури. Даже ладони вспотели.
— Что-то с Иваном, Галь… Я чувствую. С ним что-то случилось.
— Что ты такое говоришь? Ну-ка, выпей воды, — подала мне стакан. Я сделала пару глотков, головокружение прошло, но накатило вдруг ужасное ощущение безысходности. — Тебе отдохнуть надо. Пойдём, приляжешь. А я пока врача
— Нет, врача не надо… Я в порядке.
Маринка с умным видом потрогала мой лоб, подняла глаза на Галю.
— Мама заболела?
— Нет, бельчонок, всё нормально. Перенервничала просто.
— Это из-за папы, да? Я скучаю… — кроха нахмурилась, поджала губы.
— Да, я тоже, — приобняла её, чмокнула в лоб. Малышка вдруг улыбнулась, хитрые глазки загорелись идеей. Я слишком хорошо знаю этот взгляд. — Так, и что ты задумала?
Маринка залезла на диван, принялась размахивать ножками в розовых сандаликах. В груди всколыхнулась такая знакомая нежность. Как я могла жить без них? Без этих людей? Как?
— Давай позвоним папе и скажем ему, что ты заболела? Нет, мы обе заболели!
Галя не удержалась, засмеялась. Вот уж кто с удовольствием поддерживает любую прихоть мелочи.
— Нет, Мариш. Мы не будем звонить папе и врать ему тоже не будем. Нельзя его сейчас отвлекать и заставлять нервничать.
Девочка надула губы, скрестила на груди маленькие ручки. Я закрыла глаза, чтобы скрыть слёзы. Что-то раздирало изнутри. Терзал какой-то безотчетный страх. Будто что-то должно произойти или уже… Я и сама хотела позже позвонить Ивану, но панически боялась не услышать ответа. Это, пожалуй, самое кошмарное, что может с нами случиться.
— Так, ну пойдём на кухню. Поможешь мне пироги лепить. А мама пусть отдохнёт, — Галина вздохнула, наградила меня многозначительным взглядом. — Сделай тест.
Я кивнула, хотя и так уже знала, каким будет результат. Мы с Иваном не предохранялись, у меня задержка, и кружится голова. Всё сходится.
Из-за растущей тревоги не могла понять, я рада этому или расстроена. Раньше как-то не задумывалась о детях, а теперь поняла, что беременность явно не к месту. Не вовремя совсем. Но вспоминаю слова Ивана тогда, в бассейне, и улыбка появляется сама собой. Он сына хочет… А может, всё хорошо? И зря я себя так накрутила? Может, это всё нервы и гормоны, а на самом деле всё в порядке?
Вздыхаю, беру в руку телефон. Давай же, Милка. Просто набери его телефон и увидишь, что все переживания были напрасными.
Кликаю на кнопку вызова и жду. Гудков нет. Тишина. Напряжение натягивает нервы, словно струны, и я впиваюсь пальцами в собственную коленку.
— Ну, давай же… — мне нужно ему сказать, что я простила его. Что хочу быть с ним. Много нужно сказать.
— Абонент недоступен, перезвоните позднее! — отвечает неприятный голос оператора, и я закрываю глаза.
Это ещё ничего не значит. Он может быть занят или… Или что-нибудь ещё. В конце концов, это нормально. Бекетов всегда занят.
Откладываю мобильник, падаю на подушку. Нужно просто отдохнуть. Расслабиться и не думать о плохом. А в следующую секунду дом содрогается, будто от землетрясения, а я вскакиваю с дивана и бросаюсь за Мариной.
Я знала! Чувствовала! Это снова началось!
Маринку и Галю нахожу на кухне, они зажались в углу и смотрят на меня ошалелыми взглядами. Подхватываю дрожащую малышку на руки.
— На улицу, быстро!
Когда-то давно отец учил меня, как спасаться от завала. Самое страшное — не взрыв, а обломки, из-под которых самостоятельно не выбраться. Тысячи людей были похоронены заживо во время войны.
Выбегаем на порог, застываем в растерянности. Вокруг суета и шум, где-то вдали слышатся выстрелы. Оглядываюсь на дом. Взрыв тоже был где-то далеко, но возвращаться не решаюсь. Вокруг солдаты занимают боевые позиции, что-то кричат нам, но за приближающимся грохотом слов не разобрать. Прямо у распахнутых ворот появляется огромная махина, похожая на бронетранспортер, и оттуда выскакивает мужчина, которого я раньше не встречала. Прижимаю к себе Маринку, пячусь назад.
Мужчина быстро приближается, нависает над нами.
— Не бойтесь. Меня зовут Назар Тёмный. Я за вами.
Ноги подкашиваются, но я заставляю себя не терять самообладания. Сейчас точно не время. Я должна думать о Маринке и Гале, должна вытащить нас отсюда. Галина громко молится, причитает, вокруг возня и крики, а мужчина что-то говорит, глядя мне в глаза. Всё смешалось в жуткую какофонию, и мне срочно нужно собраться с мыслями, но проклятый шум мешает.
— Иван… Где он? — спрашиваю у мужчины, но голос свой не слышу.
Тёмный переводит взгляд на Маринку, снова на меня. Еле заметно мотает головой. И сердце падает в чёрную пропасть. Задыхаюсь.
— Нам нужно идти! Быстрее! Я должен вывезти вас из города!
ЭПИЛОГ
Ночь опустилась на город, накрывая своей тьмой весь тот ужас, что натворили люди… Разрушенные многоэтажные дома, взорванные дороги и дымящиеся руины. Кое-где лежат погибшие безвинные жители, которым просто не посчастливилось попасть в эпицентр обстрела или взрыва.
— Мама… Мне стлашно! — Маринка обняла меня за шею, уткнулась мокрой от слёз мордашкой в плечо. — Давай уедем к папе! Пожалуйста! — сейчас она выглядит как я когда-то, когда поняла, что папы с мамой больше нет — испуганной, затравленной.
Сердце пропустило пару ударов и взорвалось болью. Я не хотела верить, что весь тот кошмар, который мир уже однажды пережил, снова вернётся. И эта маленькая крошка… Она ведь совсем малютка. Разве заслужила она подобное? Как мне сказать ей, что отца, быть может, уже нет? И как теперь жить мне, зная, что могла его остановить, могла хотя бы попытаться, но не сделала этого?
Я не позволяла боли забрать меня в свои объятия, но точно знала, что она меня достанет. Вцепится своими острыми когтями в самое сердце и раздерёт его на куски. Оставит лишь кровавые ошмётки, как напоминание о том, что он был в моей жизни… Человек, который стал моим первым мужчиной, человек, которого полюбила. Тот, частичку которого ношу в себе…