Хозяин Колодцев (сборник)

Дяченко Марина и Сергей

Юта вскрикнула — рядом, в двух шагах, стоял Арман, стоял молча, неподвижно, как воплощенное возмездие. В пляшущем огненном свете узкое лицо его казалось зловещим, как никогда.

— Я нечаянно, — быстро пробормотала Юта, и глупость этих слов открылась ей сразу после того, как они были произнесены.

Арман молчал. Молчание это было приговором.

— А что я такого сделала? — голос принцессы предательски дрогнул.

— А вот мы сейчас посмотрим, — с убийственным спокойствием пообещал

Арман.

Из помертвевшей Ютиной руки изъят был факел. Арман постоял с минуту, глядя пленнице в глаза, потом швырнул оба факела на пол. Швырнул и наступил ногой — сначала на один, потом на другой.

Повалил дым, и стало темно — так темно, что Юта тут же перестала различать, где пол, а где потолок.

— Я ухожу, — сказал Арман в темноте, и голос его удалялся. — А ты останешься здесь. Вот и подумай, стоило ли совать нос, куда запретили!

Шаги его стихли прежде, чем Юта перевела дыхание.

Она стояла посреди полной темноты, и в голове ее бессмысленно повторялась последняя прочитанная фраза: моя тень встречает меня, как мой брат. Как мой брат. Мой брат.

У нее, Юты, никогда не было брата, но это неважно. Никакой брат не явится в это подземелье, чтобы вывести сестру на поверхность. Она ослепла, она умрет в темноте, она никогда больше не увидит солнца. Жестокий дракон будет наслаждаться ее стонами, ее слезами, ее отчаянием…

Но здесь он или все-таки ушел?!

— Эй, — голос Юты расстрогал бы и ледяную глыбу, — эй, вы здесь?

Никакого ответа.

— Послушайте, — она старалась говорить спокойно и мужественно, но то и дело пускала петуха, — я ведь не так виновата, как кажется… То есть виновата, конечно, но подумайте… Что плохого в том, что я немножко почитала здесь надписи? Здесь же нет ни золота, — Юта всхлипнула, — ни драгоценностей… Ни алмазов, ни рубинов, ни этих… сапфиров… И я ничего не украла… — ей пришлось сделать паузу, чтобы унять всхлипы и вытереть кулаком нос. Вокруг стояла темнота — густая, как чернила; Юта плотно зажмурилась, чтобы ее не видеть, и продолжала:

— Вам, может быть, и нравится меня пугать… Но это плохо, это… жестоко, я же и так ваша пленница… Откликнитесь, пожалуйста…

Тишина.

Дрожащей рукой Юта нащупала шероховатую поверхность колонны и прижалась к ней всем телом.

— Может быть, все написанное здесь — тайна… Так я же никому не скажу… Ни про то, как они дрались, ни про этого Юкку, который все время вылезает из моря… Я же не знаю, может, и не было никакого Юкки… Да я же все равно ничего не понимаю! — выкрикнула вдруг она отчаяно и зло. — Тут же не по-человечески написано! Ну кому хуже, если я попробую прочитать?!

Тишина.

Юта сползла по колонне на каменный пол.

— «Гортани юношей… преисполнены

были огня», — сказала она шепотом, сама не осознавая, что говорит. — «Я поднимаюсь к небесам, и моя тень лежит в скалах, маленькая, как зрачок мышонка… Я опускаюсь на землю, и моя тень встречает меня, как мой брат».

Жесткая рука легла ей на плечо — она вскрикнула от ужаса.

— Пошли, — глухо сказал Арман.

Юта семенила за ним, едва поспевая; когда они миновали лабиринт и поднимались по лестнице, она решилась спросить:

— Вы видите в темноте?

— Нет, — отозвался Арман отрешенно.

Смеркалось.

— Что ты там искала? — поинтересовался Арман.

Юта потупилась. Пожала плечами:

— Ничего… Я хотела… Увидеть…

Арман молчал, и она решилась-таки спросить:

— А все эти… люди, то есть драконы… Они на самом деле были?

Арман отошел к окну. Над морем поднималась красная луна.

— Это летопись моего рода, — сказал, не оборачиваясь.

Горгулья, подумала Юта.

— А Юкка? Он тоже из… вашего рода?

Арман посмотрел на нее через плечо. Девчонка и девчонка. Притворяется? Или действительно настолько любопытна? Впрочем, что за беда… Странно, думал ли он, что будет, м-м-м… обсуждать… Ну, словом, что найдется собеседник, который вот так наивно спросит: «А Юкка?»

Он усмехнулся, и Юта, посчитав это добрым знаком, усмехнулась тоже.

— Юкка, — сказал Арман наставительно, — Юкка — морское чудовище… Издавна он и его родичи были страшными врагами драконьего рода… А появлялся он из моря, и единственное оружие против него — огонь. Ясно тебе, принцесса?

— А кто такой Дин-Ар? — спросила Юта немедленно.

Арман поразился: ну видано ли? Поди разбери теперь — сердиться, смеяться…

— Дин-Ар, — сказал он со вздохом, — мой славный предок, сто шестнадцатый в роду…

Глаза Юты сделались круглыми, как блюдца:

— Сто шестнадцатый? А сколько всего поколений ваших предков?

Арман в изнеможении закрыл глаза. Глупенькая принцесса, не спрашивай о том, чего не в состоянии понять.

— Я двести первый потомок, — сказал он устало.

— Двести первый?! А сколько вам лет?

Он усмехнулся:

— Двести тридцать два.

Принцесса помолчала, прикидывая, может ли это быть правдой. Спросила осторожно:

— Да? А сколько живут драконы?

— Пока не умрут.

— Да?

Арман отвернулся.

Он был так мал тогда, что о гибели отца сохранилось не воспоминание даже, а, по сути, воспоминание о детском воспоминании. Грохот, вспышка — отец, пораженный прямым ударом молнии, рухнул в море… Ему было, кажется, чуть больше двухсот… А через двадцать лет умер дед.