Хозяин небесных гор
Шрифт:
– Как в этом году, Чуне, в горах есть кеклики?
– Мал-мала есть, – ответил Чуне, сразу поняв, что начался служебный разговор.
«Мал-мала» в понятии Чуне значило много, и поэтому приехал я в Бартугай не напрасно.
– Видишь ли, Чуне, – приступил я к трудному разговору, – учёные зарубежных стран считают, что кеклики-самки сносят яйца в два гнезда, и на одном высиживает самка, на другом – самец. Так и ходят потом каждый со своим выводком. Я приехал проверить, так ли это.
Чуне мрачно молчал и громко втягивал чай. По всему его недовольному виду было ясно, какого он невысокого
– Тау-теке на Турайгыре шибко много, – неуверенно произнёс он, глядя в окно и стараясь сбить меня на такое дело, которое было бы для него интересным.
– А ты, Чуне, не замечал, два гнезда у кекликов или одно?
– Кто его знает...
– После чая оседлай коней и поедешь со мной!
– Ладно.
Мне не удалось пока заинтересовать Чуне кекликами, но я надеялся сделать это в горах. Его наблюдательность и знание повадок животных нужно было обязательно использовать.
Через час наши кони побрели через Чилик. Белая пена клубилась со стороны течения, достигая седла. Кони шагали тяжело, слегка наваливаясь всей тяжестью на воду, чтобы не быть сбитыми с ног течением. Я много раз переезжал вброд через Чилик, но каждый раз вздыхал облегчённо, оказавшись на том берегу.
– Тут чушка днюет! – сделал Чуне последнюю попытку заинтересовать меня охотой на кабанов и показал камчой на тугай.
Я не ответил, и он потащился сзади, всё время отставая. Около каменистых россыпей закричали кеклики. Мы слезли и пустили лошадей пастись.
– Чуне, ты находил когда-нибудь гнёзда кекликов? – спросил я.
– Приходилось...
– Давай поищем!
– Зачем?
– Как – зачем? Я же тебе объяснял!
– У них гнёзд сичас нету.
– Почему?
– Они теперь с ребятами бегают.
Это была первая неприятность. Значит, я опоздал, и в этом году искать гнёзда было бесполезно: птенцы вылупились из яиц.
– Ну ничего, – сказал я, не подавая виду, что ответ Чуне меня огорчил, – поищем выводки.
Мы медленно начали карабкаться вверх по скалам. То и дело приходилось поджидать Чуне. Едва я выглянул из-за небольшого перевала, как на другом склоне закричал кеклик. Мы притаились за камнями. Кеклик успокоился и замолчал. В бинокль я долго осматривал противоположный склон. До него было недалеко, но заметить кеклика не удавалось: окраска его оперения не отличалась от камней. Кеклик неподвижно затаился, и увидеть его было невозможно. Нужно ждать. И мы с Чуне улеглись на камни, не спуская глаз с места, откуда раздавался крик кеклика.
Прошло полчаса. Солнце поднималось всё выше, и делалось жарко. От нечего делать я наблюдал за насекомыми. Крупный богомол сидел неподвижно на кустике полыни, и особый отросток у него на голове, как зеркало, отражал солнечные лучи, сверкая бриллиантовой капелькой. «Вода» среди сухого южного склона привлекала насекомых, и маленький хищник ловко хватал их своими передними ножками.
Сзади меня раздалось ворчание. Я испуганно оглянулся. Это храпел уснувший Чуне.
Наконец-то один из «камешков» на противоположном склоне пошевелился. Это был кеклик. Он побежал по склону, а за ним покатились пушистые шарики – птенцы.
Я схватил бинокль и быстро поймал их в поле зрения. При сильном увеличении были хорошо видны бугорки на его красных лапках. Это был самец.
– Чуне, смотри! – воскликнул я, тормоша егеря.
Он нехотя поднялся и посмотрел в бинокль.
– Ну, кто это?
– Петух... – ответил Чуне. – А курицы нет, – добавил он не без удивления.
Кеклики скрылись за перевалом.
Вскоре мы нашли ещё один выводок. Его водила самка. Чуне долго искал самца, но так и не нашёл.
– Петуха нет! – развёл он руками.
С третьим выводком опять ходил один самец. Это окончательно заинтересовало Чуне.
– Скажи пожалуйста! – удивлялся он. – Однако, правду говорил твой учёный. А мы тут живём и не знаем!
Но с третьим и четвёртым выводком были и самец и самка.
До позднего вечера мы с азартом лазили по скалам, нашли больше десятка выводков, но ничего не поняли. С одними выводками ходили только самки, с другими – только самцы, а с третьими – обе взрослые птицы.
Вечером за чаем на кордоне Чуне рассказал, как он сидел однажды в горах в засаде на тау-теке. Мимо пробегал один кеклик, а за ним много птенцов – он насчитал их сорок штук...
На другой день я поехал в город, твёрдо решив на будущий год приехать раньше и поискать гнёзда кекликов.
По дороге домой я задержался на соседнем кордоне в Кокпеке. Егерь Петренко, высокий, могучего телосложения украинец, оказывается, давно уже приглядывался к кекликам и замечал путаницу, в которой я хотел разобраться. Мы с ним потратили ещё день на поиски выводков, но ничего не узнали нового.
Только через два года мне удалось снова приехать сюда в начале мая. Оказалось, что я сильно заинтересовал кекликами обоих егерей. Они нашли около Кокпека семь гнёзд кекликов и ждали меня. Петренко даже поймал в прошлом году пять пуховых птенцов и воспитал их у себя на кордоне. Они сделались совершенно ручными. Брали корм из рук. Осенью они стали убегать в горы, но сейчас же прилетали на зов.
Всю зиму кеклики кормились на южных склонах гор около кордона. Ночевать они прилетали в сени и спали вместе с курами. Петренко рассчитывал, что весной они устроят гнёзда, и он узнает тогда тайну горных курочек. Но... оказалось, что все пять кекликов были самцами.
Чуне в этом году работал вторым егерем на Кокпеке, и утром втроём мы отправились в горы.
Новое разочарование ждало нас в этот день. Все семь гнёзд, найденных егерем, оказались пустыми! Это было полной неожиданностью. Нигде не было ни одной скорлупки, которая говорила бы, что у кекликов вывелись птенцы и они увели их. Да и рано было ещё быть птенцам в это время.
Последнее гнездо помещалось на крутом южном склоне, среди скал и мелких кустарников. Сверху оно было защищено нависшим камнем. И это гнездо оказалось пустым...