Хозяин порталов (Спираль миров-2).

Любовской Михаил

Расстроенный доктор молча махнул рукой, видимо прощаясь навсегда. В этот момент в дверь настойчиво забарабанили и потребовали впустить для проверки паспортного режима. А разве можно не впустить? Ссылаться на поздний час себе дороже, ещё вменят оказание сопротивления сотрудникам органов правопорядка. Через неактивный переход нам было видно, как двое в гражданском бесцеремонно прошлись по комнатам. Заглянули в подпол, отбросив половик в сторону; полистали документ хозяина и удалились, несолоно хлебавши, с кислыми минами на лицах.

– Пойдём, прогуляемся при полной Луне, поищем подходящую точку для тёплой встречи, - Нарейса подхватила

меня под локоть и повлекла прочь от околицы села. Далеко идти не пришлось, каких-то двадцать минут неспешного шага и мы на месте.

– Стоим как два тополя на Плющихе. Почему бы не выбрать чуть дальше? Вон там деревья подходят прямо к дороге, а тут на полкилометра во все стороны сплошное поле.

– Вот это и главное. В свете последних событий одинокая девушка в лесу вызовет больше подозрений. Из-за плохой видимости охрана обязательно напряжётся и в случае конфликта сдуру пальнёт по автозаку...или не сдуру, если есть приказ о ликвидации при возникновении ЧП.

– Собираешься останавливать машину?

– Да, она нам пригодится, чтобы долго и нудно не объясняться с клиентами.

– Сопровождение могу и так нейтрализовать - накрою силовой сетью...

– А водителей достанешь? Ты-то будешь находиться сзади.

– Пожалуй нет, позиция неудобная. И Нарейса...поаккуратнее там, будешь работать без общей защиты. Пуля - дура, не стоит забывать об этом.

Около десяти утра в сторону больницы протарахтел автомобиль с железной будкой, а следом, глотая клубы пыли, полуторка с четырьмя штыками на борту. Мы просидели в посадке, клином упирающейся в крутой поворот грунтовки, почти час. Вероятно конвой не стал разводить долгие церемонии - сличили наличие голов с документами и в путь. Нарейса вышла на середину дороги и пошла неспеша, помахивая сорванными ромашками. Передняя машина отчаянно засигналила, требуя уступить дорогу, но не тут-то было - пришлось останавливаться. Солдаты в полуторке забеспокоились, привставая со скамеек - в этот момент я и выпустил сеть, спеленавшую четверых человек невидимыми путами. Крики ужаса слились с надсадным рёвом насилуемого первой передачей движка. Водитель с перепугу нажал полный газ и, вывернув руль влево, рванул поперёк поля, нещадно подпрыгивая на кочках. Поездка оказалась недолгой - где-то в посевах скрывался большой бугорок, предательски нырнувший под колёса, и машина завалилась набок. Я видел, как от автозака улепётывал человек в синей форме, а когда подошёл, Нарейса уже вышвырнула из кабины обмякшее тело.

– Труп?

– Я не кровожадная - придушила слегка и всё. Через полчасика очухается.

– Мы хоть тех тормознули?

– Сейчас узнаем, - она ударила кулаком по будке, оставив заметную вмятину.
– Юхтин, здесь?

– Тут я, тут, - за маленьким решётчатым окном появилось бледное лицо водителя бусика.
– У вас воды не найдётся? Со вчерашнего утра пить не давали, сволочи.

– Подожди, - я нашёл в бардачке четырёхгранную ручку от внешней двери, выломал навесной замок на внутренней и протянул полторалитровую бутылку минеральной.
– Держитесь, мужики, немного осталось. Скоро будем дома.

– Серхео, поторапливайся.

– Дорогая, а ты сможешь управлять этим пепелацем?

– Да я на танке каталась, между прочим.

– А-а-а, тогда другое дело.

Я открыл широкий переход прямо к внешнему кольцу портала и мы исчезли из негостеприимного мира в сполохах разноцветных протуберанцев.

Два паренька лет шестнадцати, сидели с дедом Епифаном на завалинке покосившегося от старости дома, ловко сплёвывая кожуру от семечек.

– Дед, семян хош?

– Каки семена, Федька? Один зуб во рту.

– Это плохо. Вот было бы два...- мальчишки заливисто засмеялись, скаля друг другу полные рты кусалок.

– Вот ужо огрею дрыном промеж крыл, и тогда курлычте скока хотитя.

– Дед, да я шучу, - Федька незаметно подмигнул товарищу.
– Ты лучше расскажи про какие-нибудь чудеса.

– Чудяса? Ну слухайте...тольки енто страшная правда. Недавноть ко мне два диавола заходили, один из них женска полу...

– Да, бабы они такие - настоящие черти.

– Дурень, чёрт против диавола тьфу, букашка мелка, потому и в бабу лезя. Но ёть отходишь вожжой, да хорошенько, с чуйством - чёрт и бежить сломя голову, а диаволица сама тебе башку оторвёть. Понял, сопляк?

– Да понял, я понял...чё дальше было?

– А дальше оне старца-ведуна искали, который всяку скотину лечит, вроде вас, неблагодарных...да послал я их к знахарке нашей...Или не послал?
– старик задумался ненадолго.
– Пошли оне, вобщем, к бабке Марии и сгинули...

– Как это?
– вытаращились пацаны

– А вот так, - довольный эффектом заулыбался Епифан.
– Нюрка вдовица сама видела. Зашли, грит...а обратно так и не вышли.

– Да она с Колькой Коротеньким заболталась, вот и не видела.

– А кудыть знахарка пропала, а?

– Откуда я знаю. Может в лес за травами подалась.

– За травами...- передразнил Федьку Епифан.
– Эх молодь, молодь, многого ещё не ведате, а туда же.

– А ты, значит, ведаешь?

– Да, - дед гордо задрал куцую бородёнку.
– Её диаволы за грехи забрали.

– С чего ты взял, что они дьяволы?
– Федьку стали потихоньку раздражать стариковские выдумки.

– Я их зрел вблизи, как вас, обормотов. Белые глазищи, острые зубы а на перстах когти, что остра бритва.

– Васька, пошли, надоело брехню слушать.

– Бряхня? А енто што?
– Епифан ткнул пальцем в сторону острова Юргилицкого. Над остатками леса кружились четыре разноцветных кольца.

Глава 11. Дом, милый дом

Громкий звук басовой струны...ощущение стремительного вертикального взлёта с мельканием чёрно-белых пятен...Нарейса коротко ругается, отчаянно нажимая на тормоз...машина скользит по каменистому склону и упирается в сосну на краю обрыва. Мы переглянулись и моментально выскочили из кабины. Я распахнул дверь будки и сразу поймал падающее тело одного из рыбаков.

– Мужики, в темпе!

Из железной клетки выбрались ещё двое, за остальными пришлось лезть самому. Пожилой мужчина с безумным взглядом, тихо подвывая, пытался спрятаться под пассажирской скамейкой. Стопор, в виде дерева, опасно поскрипывал и здесь уже не до уговоров - выдернул за ногу страдальца и выкинул к своим товарищам. Последний человек безучастно смотрел в пол, позволяя бесцеремонное обращение с собственной персоной.

– Зря торопились, - прохрипел Юхтин, видать несладко произошёл переход между мирами.