Хозяин Пророчества [трилогия]
Шрифт:
Правитель в ответ выставил вперед ладони в универсальном умиротворяющем жесте:
— Это в твоей юрисдикции. Как, честно говоря, и наш юный герой.
— Верно. — Первосвященник, как будто и не было у него тяжкой битвы и полной хлопот ночи, с явным намеком взглянул на Императора. До главы Церкви, разумеется, уже донесли весть о том, что паладин, достойный, но неблагонадежный, получил повышение и титул. Однако верховного правителя взять было не так-то просто:
— Он заслужил свое дворянство, и точка. Это ведь не только привилегия, но еще и ответственность — служить Империи он будет еще преданней. Впрочем, у тебя могут быть какие-то свои воззрения, по
Император, сухо распрощавшись, покинул канцелярию. Хешель же остался, на минуту погрузившись в задумчивое молчание. А затем, будто очнувшись, щелкнул пальцами и приказал клерку доставить отца Диомира.
Первое, что увидел наставник паладина еще от двери, был сидящий в кресле первосвященник, буравящий гостя взглядом поверх сцепленных пальцев. Диомир, отлично понимающий безмолвный язык жестов, немедленно опустил взгляд, выражая своим видом похвальное смирение. Хешель, лишившись возможности прожигать собеседника взглядом, недовольно хмыкнул и произнес:
— То, что сказал этот ушастый пришелец, правда? Что сделал мальчишка?
— Все истинно, ваше святейшество. В конце концов, он действительно сын последнего избранного Императора. Кто знает, какое воздействие маги, в то время приближенные ко двору, оказали на его тело и разум? Но я неусыпно слежу за ним, можете не беспокоиться. Он искренне предан Святой Церкви, хотя, возможно, ему и недостает благородной ярости доблестных отцов-инквизиторов. Впрочем, это позволяет ему быть великолепным командиром. Но я удвою усилия, ваше святейшество. Если что-то и собирается проснуться в его душе, я не допущу этого. Любыми средствами. — В глазах Диомира читалась лишь спокойная уверенность профессионала. Хешель кивнул.
— Чудесно. Ты свободен. Присоединяйся к своему воспитаннику. И следи за ним в оба.
— Слушаюсь, ваше святейшество.
В дверях Диомир, мирно и благодушно улыбнувшись, отступил на шаг, чтобы пропустить спешащего обратно в канцелярию клерка, и благословил его на скорейшее излечение. Хешель проводил взглядом его спину, скрывшуюся за мощными створками, и встал с кресла. Диомир действительно умел убеждать и выполнял свою работу безупречно. Насколько сам это понимал.
Но он был стариком — не только телом, но еще и разумом. Старые убеждения, воззрения, рассуждения… методы поиска врагов… Демоны ведь не стоят на месте, они развиваются. А значит, и новая Церковь должна постоянно идти вперед, прогрессировать, активней и эффективней изыскивать методы борьбы с врагом рода человеческого. А до Хешеля доходили слухи, что Диомир не особо-то рад новым веяниям в рядах Святой Церкви…
Время этого старика однозначно ушло. Он уже не может уследить за парнишкой, с которым явно происходит что-то неладное. Но происходит очень таинственно, почти неуловимо — Хешель сам мог поклясться, что Альтемир был абсолютно чист еще днем. И вдруг в ночном сражении он показал свою истинную суть. А Диомир, пусть и глядящий за мальчишкой в оба, и не подозревал ни о чем подобном.
Все, игра с паладином больше не стоит свеч, верным сыном Империи и Святой Церкви ему однозначно не стать. Увы, Император подлил масла в огонь и добавил сложности в игру, осыпав героя милостями. Но, подумал Хешель с улыбкой, и не с такими сложностями справлялись.
Первосвященник подошел к окну. Ночной ветерок на такой высоте иногда превращался в ураган, но сейчас все было тихо, буря уже разразилась и прошла.
Альтемира, конечно, любит народ, но прошлое у парнишки не ахти. В этом его слабое место. В конце концов, его отцом был тоже всенародно любимый Император. Только вот эта любовь быстро обратилась ненавистью и страхом, когда Церковь уличила правителя в связи с демонами и казнила. Так что если вышибить у паладина из-под ног опору всеобщей поддержки, то он наверняка рухнет, и очень болезненно. Хотя эти хитрые комбинации были Хешелю несколько не по душе. Составляя и воплощая их в жизнь, он отдавал дань уважения своему великому учителю, первому главе Церкви, тому человеку, который впервые заручился поддержкой самих Солнечных птиц, — Отто фон Остеру.
Фон Остер часто поучал Хешеля, рассказывая ему о своих наблюдениях над людскими массами и выводах из этих наблюдений. О том, что людьми правят страсти. О том, что важнее всего полный контроль над ситуацией, и при этом контроль незримый. Настоящий кукловод, говорил Отто, должен всегда оставаться в тени. Он был очень умен, старый учитель. Хешель помимо воли почувствовал, как от воспоминаний о наставнике у него подкатил ком к горлу. Особенно от воспоминаний о его ужасной смерти при загадочных обстоятельствах. Однозначно было известно лишь то, что в этом были замешаны демоны. А значит, и проклятые чародеи могли оказаться где-то неподалеку.
Хешель, после смерти фон Остера взявший бразды правления Церковью в свои руки, очень быстро дал всем понять, что эти руки одеты в стальные рукавицы. Был создан и начал стремительно набирать силу орден отцов-инквизиторов. Церковь наконец-то начала всерьез и довольно успешно соперничать по силе с этой чародейской Гильдией — сборищем напыщенных выскочек. Охота за еретиками, демонопоклонниками и прочими порождениями Тьмы обрела невиданный дотоле размах. Хешель вообще любил действовать с размахом, чтобы, как он говорил, была видна сила истинной веры. Так что разобраться с этими нехорошими странностями в поведении Альтемира следовало быстро и безжалостно. Слишком многое в его прошлом было связано с магами, чтобы они забыли друг о друге. И сейчас первосвященник видел, что прошлое начинает оживать в душе молодого паладина. Может быть, он сам пока этого не понял, но желательно, чтобы он так и не успел этого понять. Надо предупредить архиепископа Остерского — ведь паладин поведет свой полк именно туда. Пусть архиепископ взглянет на юношу через несколько дней, и, если процесс не остановится, от этой опасности надо будет избавиться.
Да, и следовало бы выяснить у священной Солнечной птицы, посланника великого Бога-Солнца, что это за история с древними «охотниками-хранителями» мира.
Это случилось вне времени и пространства. Просто два разума, которым предначертано было встретиться, нашли наконец друг друга.
Сейчас у них не было ни имен, ни обликов — лишь одна отличительная черта, по которой они могли узнать друг друга. Оба были Хранителями Пророчества. Тем не менее для себя они определили, что один из них — Человек, а другой — Кирсс.
Они встретились. Узнали друг друга. Были произнесены слова, доверенные лишь избранным. Песни, доверенные степным бестиям и людям, соединились, и Колесо Пророчества сделало свой первый оборот.
Затем они рассудили, что могут немного поговорить. В конце концов, мало ли когда им доведется увидеться вживую, и доведется ли вообще. Разговор их большей частью касался искусства магии и таинства разговора с духами предков, ибо один был магом, а другой — шаманом. Простые смертные, если бы им довелось услыхать оную беседу, не разобрали бы в ней ничего — в силу ее предмета. То был разговор двух мастеров, достигших высот в своем искусстве.