Хозяин пустыни
Шрифт:
«Как же много я упустил когда-то, почти не уделяя время дочерям» – стыдно. Жалею об этом. Исправлюсь. Осознание пришло — уже хорошо.
Залюбовавшись сыновьями, я улыбнулся. Словами не передать, не описать в полной мере те чувства и бушующие во мне эмоции, хлещущие через край мощным фонтаном. Я счастлив и благодарен любимой женщине за подаренное чудо.
Наследники! – и это реальность, а не мечты. До сих пор не верится, что родились.
Приблизившись к кровати, где отдыхают мои девочки, я снова завис… Жена ласково обнимает Саиду, прижимая к себе, а дочь прильнула к ней в поисках нежности,
Первое знакомство удалось. Проблем не возникло. Конечно, это радует. Но, если честно, такая реакция вызывает вполне конкретные опасения и подозрения. В этом возрасте, как мне кажется, привязанность ребёнка к маме должна быть уже сформирована и посторонних людей дети, зачастую, не воспринимают. А то, что я заметил, говорит о другом – как если бы моя младшая дочь была обделена заботой и вниманием.
Теперь задаюсь вопросом: «хорошо ли Алия выполняла материнские обязанности?».
***
Немного успокоившись, вернулся в свои апартаменты.
Ненадолго.
Спустя полчаса, за стенкой раздался требовательный плач. И я поспешил к жене. Скажу больше: искал повод прийти к ним вновь и быть полезным. Вообще не уходил бы от них, хотя жить всем вместе в одной комнате не очень удобно, да и неправильно.
– Как вы тут? – я вошёл в комнату.
Диана, полусидя, лежит на тахте, держит на руках Гаяса, приложив к груди. Чуть ранее мы с ней определились: он нетерпеливее своего брата и очереди на кормление ждать не будет. Мухаммад пока лишь кряхтит и в полный голос не зовёт к себе.
– Тебя плач разбудил? – поинтересовалась она. – У нас всё хорошо.
«Действительно, хорошо. Признаться, из-за Саиды переживал сильнее, но, как оказалось, зря – она спит».
Впрочем, моя помощь всё равно нужна.
Я подошёл к люльке и взял на руки второго сына. Переложил его на пеленальный столик и начал раздевать, собираясь поменять подгузник. Сам в шоке от собственной инициативы, причём, испытываю тягу к этому. Заботы о детях только в радость.
– Не спится мне… – поначалу я не хотел поднимать тему моего настроения и самочувствия в целом, ведь возникнут дополнительные вопросы, но, поразмыслив, решил ответить.
– Почему не спится? Что-то беспокоит? – спросила Диана.
Ожидаемо.
«Возможно, именно в этом и нуждаюсь?» – выговориться, поделиться переживаниями и откровенно рассказать обо всём творящемся на душе.
– Боюсь… – «ей признаюсь» – пусть знает, как сильно терзался и страдаю до сих пор. – Боюсь прикрыть глаза хоть на минуту… боюсь расслабиться… боюсь отпустить ситуацию и не думать, что снова сбежишь…
Очень точно выразилась Халима, описывая моё состояние: «у него есть слабость, зависимость, потребность – это ты. Не бросай его больше. Второго такого удара он не перенесёт… за двоих будет любить, и всё-таки это не то…».
Наверное, надо было дослушать до конца разговор женщин. А вдруг Диана сказала бы: «да, со временем смогу полюбить Саида».
– Боишься… –
Я бегло посмотрел в её сторону и продолжил:
– Боюсь проснуться, и вдруг всё окажется искушающим сном, призрачной иллюзией, сладкой ложью и жестокой правдой, недосягаемой мечтой, манящим наваждением… а ты не со мной… Одна лишь мысль, что потеряю тебя опять – сводит с ума, мучает и травит, как будто яд капает на мозг…
Она встала с тахты. Уложила в кроватку заснувшего Гаяса. Приблизилась ко мне и начала говорить:
– Никуда я не денусь. Честно, – осторожно провела ладонями вдоль моего торса, нежно обрисовывая пальцами контуры мышц. При этом не отрывает взгляда от моих глаз. – Давай отпустим прошлое, забудем обиды и претензии, перестанем оглядываться назад. Есть только мы, наши сыновья – здесь и сейчас. Остальное – неважно.
«Мудро, не поспоришь. Дельное предложение и выход из сложившейся ситуации, учитывая все мои «заслуги». Или своими действиями пытается усыпить мою бдительность и отвлечь?» – временно и так переключил внимание на родившихся наследников, потом вновь накатило мерзкое ощущение собственной несостоятельности, ненужности, бессилия и беспомощности перед возникшими обстоятельствами.
– Диана… – я схватил её за плечи. Склонился к лицу. – Любить тебя невыносимо больно... Смотрю в твои красивые глаза, как бездонные озёра чистейшей голубой воды, и тону в этой губительной пропасти. И одновременно сгораю изнутри от желания: твои прикосновения обжигают меня, словно расплавленный металл или раскалённая лава течёт по венам вместо крови. Что ты делаешь со мной, околдовала, поработила… – с первой нашей встречи переклинило на ней, как будто отравлен ею. – Твоя близость будоражит фантазию, возбуждает, волнует… хочу тебя до одури, до дрожи… из головы не выходишь, постоянно думаю… превратился в одержимого безумца… жить нормально не в состоянии…
– Саид… – жена выглядит напуганной после моих слов. Не на такую реакцию надеялся.
«Неужели, считает, что опущусь до насилия или снова буду принуждать к сексу? Да ещё после родов…».
– Твой страх, который отчётливо вижу и чувствую, вонзается под кожу ножами и режет по живому… – отпустив её, отстранился. Опёрся ладонями на пеленальный столик. – Я настолько противен тебе? – «хотя удивляться нечему» – отличился хуже некуда и прощения недостоин.
Обернулся на неё через плечо в ожидании ответа.
– Нет, и в мыслях не было, – отрицательно покачала головой, и прозвучала фраза вполне искренне.
Но если не испытывает отвращения и презрения, то…
– Ради детей готова остаться со мной? – хочется услышать, что это не единственная причина, а я что-то да значу для Дианы.
Я выпрямился, рукой придерживаю сына: Мухаммад не срывается на плач, просто кряхтит и куксится – кормить его надо.
И пока есть немного времени, уточню ряд моментов:
– А будешь ли довольна жизнью? – задал главный вопрос. – На моих условиях, без права выбора и своего мнения… без привычной свободы и независимости… Покорность во всём, – «опять меня заносит…» – ну почему так происходит, почему так трудно контролировать себя?! Свои же обещания нарушаю. Стремлюсь исправиться, а в итоге: топчусь на месте, делаю шаг вперёд и тут же – два назад.