Хозяин Стаи
Шрифт:
– Мы считаем, что это унизительно для свободного человека прислуживать другому свободному человеку, - осторожно проговорил он.
– Ты считаешь себя униженным в чем-либо, Лука?
– боярин Родослав обратился к своему... слуге?
– Это честь для меня служить вам,.. боярин!
– светловолосый парень на долю секунды запнулся перед тем, как произнести "боярин", словно задумался, как обратиться к своему господину. Но даже внимательный Тайко-Сид не заметил этого, потому что Родослав заговорил вновь:
– В моем доме нет ни одного
А Тайко-Сид вдруг вспомнил, какие слухи ходили о его сегодняшнем госте по городу. О странном северном боярине и его не менее странных людях. Кажется, Тайко-Сид начинал узнавать что-то по-настоящему интересное. Беловолосый парень застегнул воротник рубашки. Тайко-Сид машинально следил за этим движением, задумавшись о своем. А парень усмехнулся. На долю секунду между его губ мелькнули два ряда белоснежных длинных и очень острых клыков! Совсем не человеческих... Тайко-Сид вздогнул и попытался присмотреться повнимательнее, но парень уже отступил за спину господ, чтобы не мешать им видеть арену, на которой как раз начиналось новое представление.
На плечи и грудь Зан надела что-то вроде воротника - сложную конструкцию из металлических пластин. Плотные стальные лепестки привычной прохладной тяжестью легли на обнаженную кожу, немного не дойдя до верхнего края кожаного корсета. А на шее была своя защита, не снимавшаяся, даже когда Зан уходила с арены, - рабский ошейник. Уже давно не просто полоска мягкой кожи, не только знак ее принадлежности. Простую кожу заменило светлое золото - полоса высотой в целых три эцба. Год назад она получила из рук старшего надсмотрщика этот особый знак. Тяжелое украшение. Дорогое. Далеко не у каждого свободного нашлось бы столько денег, сколько хозяева цирка потратили на него. Зан не знала, сколько она сама может сейчас стоить, но после этого хотя бы догадывалась.
А новый ошейник очень даже неплохо защищал от возможных ударов в шею. Зан поняла это сразу. Она усмехнулась тогда, представив, как понравятся старшему надсмотрщику глубокие царапины на дорогом украшении - золото все-таки мягкий металл. Она усмехалась и сейчас, снова вспомнив это: действительно не понравились! Особенно с учетом того, что ее противника угораздило попасть прямо по гравировке, изображавшей герб годрумского цирка. А спросить после окончания боя было уже не с кого...
Ошейник, конечно, заново отшлифовали, и герб подправили. Потом делали это еще пару раз. Причем последний - совсем недавно. Так что сегодня ее "украшение" блестело и сияло совсем как новенькое, даже герб. Герб, кстати, представлял собой изображение головы хищной птицы с распахнутым клювом. Вообще птицы были на гербах множества знатных домов Годрума, ведь именно с этими хищниками, внезапно падающими с неба на беззащитную жертву, и ассоциировали себя пираты. Впрочем, птица на цирковом гербе самой Зан больше всего напоминала падальщика. Она не говорила об этом никому, даже Али-Хазиру: конечно, рабыне-гладиатору полагалось думать больше, чем рабыне для утех, но не настолько же?!
А еще новый широкий ошейник закрывал один из шрамов на теле Зан. Собственно их и было-то всего два и оба на шее, с левой стороны: один оказался под ошейником, а второй прямо над ним, как раз на том самом месте, где под нежной кожей билась синеватая жилка. Тонкие, белые, почти не видимые. Их никто и не замечал кроме самой Зан. Их не замечала и она сама, пока жила в Догате,
Зан не пыталась их скрывать. Хозяин оставил на ней глубокие отметины. Куда уж там каким-то шрамам?! Никто не замечает вокруг и не пристает с расспросами - уже достаточно! Недоумение окружающих вызывало другое: почему эти шрамы по-прежнему оставались единственными. Зан видела рабов, проведших по столько же боев, сколько и она. Их кожа была покрыта страшными рубцами: по одному, а то и по несколько новых после каждого выхода на арену. Только на ней все полученные раны заживали, не оставляя никаких следов, да еще и затягивались в несколько раз быстрее! Али-Хазир вначале заинтересовался. Зан сказала, что не знает, почему так. Али-Хазир усомнился. Зан предпочла промолчать. Али-Хазир решил оставить ее в покое: в конце концов, рабыня с красивым молодым телом нравилась публике гораздо больше, чем рабыня с телом изуродованным. А уж то, что ей не приходилось подолгу восстанавливаться после каждой травмы, пропуская бои, было и вовсе замечательно.
Поверх воротника из стальных пластинок Зан прикрепила наспинные ножны, сначала правые, потом левые. Широкие ремни крест-накрест легли через грудь. Зан привычным движение подтянула пряжки, подергала за ремни, проверяя, надежно ли они закреплены, не перекосятся ли в самый неподходящий момент. От этого зависело, насколько легко и быстро она сможет вытащить из них оружие. Что еще нужно для успеха гладиатору?
Умение им владеть. Разным. Самым сложным и необычным. За пять лет в догатской школе Зан пришлось изучить множество разных наук, в годрумском цирке ее учили владению оружием. Али-Хазир не жалел на это ни времени, ни ее сил, ни собственных. Он знал: молодая смазливая рабыня понравится зрителям, но еще больше им понравится рабыня вооруженная.
На арене годрумского цирка начиналось новое представление. В нем друг против друга должны были сойтись двадцать рабов, разделенных на две команды. Одни были вооружены копьями и продолговатыми щитами, у других были круглые щиты и мечи. Еще у каждого из гладиаторов на правой руке были повязаны куски ткани красного или синего цветов.
– Это что-то вроде опознавательных знаков?
– поинтересовался боярин Родослав у пиратского адмирала Тайко-Сида, в ложе которого на трибунах годрумского цирка они сейчас и сидели. Гость все-таки принял угощение - стакан охлажденной воды - и теперь сделал из него небольшой глоток.
– Да, - пожал плечами Тайко-Сид, наблюдая, как на арене рабы выстраиваются в две шеренги друг напротив друга. Скоро главный распорядитель боев - известный всему Годруму надсмотрщик Али-Хазир подаст знак, и они бросятся в атаку.
– Сейчас их, конечно, еще можно отличить по оружию, но потом такая свалка начнется, - Тайко-Сид махнул рукой.
– Да вы сами увидите!
Откровенно говоря, он не очень понимал, как ему следует себя вести: он не знал, бывал ли его гость когда-либо раньше на гладиаторских боях. Насколько подробно ему следует объяснять правила, чтобы с одной стороны не показаться навязчивым, а с другой не проявить невнимание к гостю?