Хозяин тайги
Шрифт:
– Ты помнишь о том, что я говорил тебе?
– Да, - выдохнула Гуля, и вся как-то замерла, словно ее прибили к одному месту, и этому Гром улыбнулся бы, если только не было так обжигающе горячо в груди.
Если бы внутри него не рокотали грозовым перевалом все эмоции, которые десятками лет копились и зрели, и вот теперь стали настолько огромными, что были способны поглотить и его, как бы большим и сильным он не был.
Он всегда считал себя сильным.
И
Но рядом с этой хрупкой девушкой стены внутри души рушились, а выдержка становилось, словно волосинка, за которую он хватался отчаянно и бессмысленно, потому что знал, что проиграет.
Он навис над ней, любуясь и не торопясь набрасываться, потому что искал внутри себя тот стержень, который не даст натворить глупостей.
Не даст испугать своим напором и тем более причинить боль.
Боли и горя в ее жизни было достаточно, а Гром хотел, чтобы рядом с ним Гуля была только счастлива и довольна.
Чтобы ее красивые добрые глаза светились эмоциями.
Как сейчас.
Она хотела этого поцелуя.
Хотела робко, но настолько ярко и искренне, что сердце медведя громыхало и наливалось опасным жаром.
Девушка еще не понимала, как можно желать человека. Хотеть его до полного умопомрачения. До скрежета клыков. До глухого протяжного стона, когда казалось, что сожрал бы просто!
Но эти чувства уже медленно и верно подбирались к ней, привнося в душу эту искру, от которой голова шла кругом, и становилось тяжело дышать.
Пройдет еще немного времени, и она узнает все сполна.
Он ей все покажет.
А сейчас важно было не сорваться, и все сделать как положено.
– Я даже шевелиться не буду, - прошептала Гуля, потому что это напряженное ожидание его долгожданного прикосновения и искрящаяся тишина становились невыносимыми.
Гром только чуть изогнул бровь, низко и приглушенно выдохнув:
– Будешь.
Первое прикосновения его губ было настолько нежное и невесомое, что Гуля перестала дышать, сжав в кулачках складки пледа, и Гром это заметил.
Она настолько была поражена и раскрыта для него, что в груди заныло.
Медведь не торопился выпускать свою страсть, как бы она не кружила и не сжигала его изнутри в пепел и яд.
Он сам наслаждался этим невесомым моментом, когда казалось, что через два дыхания, сливающихся в одно, их души тоже прикасаются друг к другу.
Губы девушки были такими мягкими и податливыми, что он сам не заметил, как застонал, прикрывая от блаженства глаза.
Не девушка, а рай!
Она отзывалась на каждое его касание, и чуть приоткрыла губы, когда Гром скользнул языком по ним, и осторожно втянул ее нижнюю губу, чуть посасывая ее.
Девушка быстро моргнула от неожиданности и свела колени, потому что было так
– Что ты чувствуешь?
– прошептал Гром, не отнимая своих губ от ее, и лизнул еще раз, ощущая, как по позвоночнику прошла кусающая волна возбуждения, оттого что девушка раскрывалась для него и наполнялась желанием.
– Мне нравится, - чуть покраснев от собственной откровенности, прошептала Гуля в ответ, сквозь пелену собственных ресниц глядя на склоненное красивое лицо мужчины.
– Хочешь еще?
– Да.
Одно короткое слово, но Грома пробрало до самого нутра.
Пробрало так, что в груди стало зарождаться рычание.
Эта девушка своей нежностью и открытостью сводила его с ума - тем, как она тянулась к нему и не скрывала этого, хотя сама смущалась и пыталась с этим бороться.
Выдержка была на таком пределе, что страшно было даже лишний раз пошевелиться, когда Гром прошептал, склоняясь сильнее над замеревшей девушкой:
– Покажи мне, что ты хочешь.
Это было слишком интимно и горячо.
Воздух между ними накалялся и почти начинал искриться, оттого что они смотрели друг другу в глаза, легко касаясь губами, но пока не переходили черту, за которой их поглотят безудержные эмоции.
Как танец на лезвии. На грани.
На тонкой черте, которая отделяла нежность и дикую страсть.
Гуля быстро и растерянно моргнула, когда ее щеки покраснели еще сильнее, но не отодвинулась и не позволила себе пошевелиться.
Она сможет.
С ним сможет все.
Потому что он был особенный, не такой, как все.
И только рядом с ним она ощущала себя совсем другой - не инвалидом, который не способен жить полноценной жизнью, а настоящей женщиной.
Рядом с ним Гуле хотелось стать другой - идеальной.
Чтобы он всегда смотрел на нее таким взглядом, от которого иногда становилось даже неловко.
Чтобы он мог ею гордиться, а не прятать от всех, потому что было неловко показывать.
Гром смотрел на нее сквозь ресницы и терпеливо ждал, жадно впитывая каждую эмоцию, каждое движение ее хрупкой чистой души, которой никак не мог насытиться.
Чем больше времени он проводил рядом с Гулей – тем сильнее ему хотелось быть с ней всегда. Каждую секунду своей жизни.
Девушка чуть приподняла голову, касаясь его своими губами смелее, а потом неожиданно провела кончиком языка по его губам, не подозревая, что своим прикосновением пустила открытый ток по венам медведя с такой силой и мощью, что Грома в буквальном смысле тряхнуло.
Он вцепился руками в края печи, надеясь, что не проломит ее, только чтобы не сжать вот так же девушку, что хотелось сделать просто невыносимо.