Хозяин тумана
Шрифт:
— Почему же тогда молодому вождю не спится в столь поздний час? — приветливо, но внешне нарочито равнодушно поинтересовался старец. — Все племя уже давно отдыхает. Все закончили свои дневные дела, и ваш Дух, Дух Проливного Дождя позволил каждому иннейцу отойти от трудов, чтобы постранствовать в приветливом мире сладостных сновидений. Что же случилось с нашим доблестным предводителем?
— Со мной произошло что-то невероятное! — нервно вскричал Хорр и порывисто опустился на массивную пальмовую колоду, торчавшую рядом с горевшим очагом.
Знахарь,
— Тебе, наверное, очень сильно повезло в таком случае, всемогущий правитель. Хотя, может ты ошибаешься? На свете в наши дни осталось так мало невероятного…
— Все-таки со мной это произошло! — энергично подтвердил вождь. — Неужели ты мне не веришь!
Но Астерса эти горячие слова нисколько не тронули.
— Верю… верю… все это мелочи… — протянул он. — Все это пройдет, и пройдет очень быстро…
Эливенер нарочито неторопливо, не спеша заметил, вскинув голову вверх:
— Какая благодать там, наверху! Пусть молодой вождь обратится взглядом к полной луне и к звездной россыпи, раскинувшейся над головами!
Медноволосый Хорр даже едва слышно скрипнул от бешенства зубами, хотя сознание и подсказывало ему, что слепая ярость в этот момент просто бессмысленна. С таким же успехом можно было стараться голыми руками остановить лесную реку, сотни лет влекущую прозрачные воды в одном и том же направлении. Подобное случалось не впервые, его всегда поражала и раздражала та бесстрастность, невозмутимое спокойствие, с которым Астерс, как ему казалось, порой относился к бедам охотников.
Но управлять эливенером никто не мог. За все время никто не мог бы похвастать тем, что приказывал старому знахарю. Это было известно даже голозадым чумазым иннейским пострелятам, копошащимся около шатров.
Стиснув зубы, Хорр испустил из могучей груди вздох и все-таки вынужден был подчиниться. Голова его тоже задралась к темному небу.
— Небесная книга говорит о том, что духи посылают всем вам добрую ночь с благословенным дуновением Тайга, — тихим неторопливым голосом продолжил Астерс. — Хороший знак для каждого охотника… Что еще нужно вам для удачной утренней охоты, кроме парочки жирных гроконов и встречного ветра, относящего в сторону запахи голодных иннейцев? Все остальное не стоит ничего…
Седовласый врачеватель принадлежал к великому Братству эливенеров, Братству Одиннадцатой Заповеди. Главным в жизни для него были священные слова: «Да не уничтожишь ты ни Земли, ни всякой жизни на ней».
Он никогда не притрагивался ни к мясу лесных зверей, забитых охотниками в лесу, ни к рыбе, выловленной из многочисленных озер. Питался Астерс только разнообразными плодами, ягодами, кленовым сиропом и особыми, только ему одному ведомыми чудодейственными кореньями, которые он разыскивал в самых глухих уголках Тайга.
Внезапно старец резко опустил седую голову и уставился на юношу.
Крупные проницательные глаза, стремительно опустившиеся вниз, зорко сверкнули из-под густых, абсолютно белых бровей и испытывающе уперлись в молодого иннейца. В это мгновение Хорр почувствовал себя не очень уютно, у него внезапно возникло ощущение, что все тело, обтянутое плотной курткой из оленьей кожи, быстро просветилось вдоль и поперек невидимыми лучами, вырвавшимися из зрачков мудреца.
Юноша тоже взглянул на своего собеседника и невольно поразился перемене, которая произошла с лицом эливенера. Еще недавно, буквально несколько вздохов назад, казалось, что он совершенно отстранен от жизни, что его потухший взгляд бессмыслен буравит какую-то точку в пространстве.
Но стоило ему только сбросить маску, как выражение лица мгновенно изменилось. Взгляд сразу сконцентрировался, и старческое лицо подобралось, приобрело необычайно волевой, одухотворенный вид.
Вроде бы, все было так, как всегда. Строгое, бледное, иссеченное глубокими морщинами лицо эливенера окаймляли длинные прямые волосы, совершенно белые, как снега далеких горных вершин. Зачесанные назад, они открывали высокий лоб, и ниспадали сзади на спину роскошной тугой косой, которой позавидовала бы любая смуглолицая красавица.
Но сейчас в его облике появилось нечто, заставившее даже верховного вождя племени уважительно затаить дыхание. Сейчас перед ним сидел сильный человек, обладающий несгибаемой волей, и против этой воли иннеец не мог ничего сделать.
Запахи свежести пронизывали вечерний воздух. Хорр, хотя и сгорал от нетерпения, вынужден был терпеливо ждать, вбирая полной грудью пряные ароматы высушенных дров.
Оба они молчали, и в ночной тишине явственно раздавался сухой резкий треск поленьев, сгоравших в очаге. Нечто убаюкивающее было в этом, отчего молодой иннеец почувствовал странное, необычное спокойствие. Словно какая-то сила умиротворяла его.
Все было нацелено на это, — и особый ароматный дымок, и тихая ночь полнолуния с яркими звездами.
В то же время у молодого вождя возникло совершенно определенное ощущение, что в его мыслях кто-то хозяйничает, кто-то исследует их, как свои собственные.
Иннеец даже откинул голову назад и едва заметно втянул воздух ноздрями, ибо грудь словно стиснули незримые тиски, а в затылок с внутренней стороны впились бесчисленные невидимые острые иглы. Яркими лучами точно осветились все углы рассудка, в котором все оказалось словно бы на виду.
На Хорра смотрели проницательные глаза, наполовину прикрытые тяжелыми морщинистыми веками. Иннеец почувствовал, что несмотря на кажущуюся бесстрастность, эти глаза зорко подмечали каждую мельчайшую деталь, и от их пытливого взгляда невозможно было укрыться.
Несомненно, эливенер каким-то образом проник в его сознание. Он сумел уже что-то узнать, хотя Медноволосый Хорр еще ни словом не обмолвился о посетившем его недавно видении.
Словно в подтверждение его догадки, седовласый старец спросил: