Хозяин Вселенной
Шрифт:
Мы прижимаемся друг к другу, как малые детишки. Нет, не то чтобы страшно, а всё-таки боязно нам…
Золотистое сияние охватывает поляну, и прямо над изумрудной чашей родника возникает Радуга.
— Ну вот, здесь нам точно не помешают. Поскольку Рома сейчас способен воспринимать только звук, я буду говорить вслух.
Перед нами прямо в воздухе возникает объёмная картинка: красная и зелёная фигуры весьма сложной формы, сложенные вместе и отдалённо напоминающие грецкий орех, очищенный от скорлупы. Половинки ореха явно неравноценны — одна здорово изъедена
— Ты верно уловил суть дела, Рома. Твоё янь сильно пострадало, и личность твоя сейчас по сути ущербна. Ваш так называемый «хранитель душ» довольно примитивен, поскольку слепо воссоздаёт мозговые структуры. Этого вполне достаточно для большинства первично-белковых разумных, поскольку их душа, как правило, жёстко связана с мозгом. Однако Всевидящий в момент выхода далеко не ограничивается собственной белковой оболочкой. Поэтому восстановлены не все файлы, если выражаться понятными тебе терминами.
— И что теперь? — холодею я.
— Есть два пути. Первый лежит на поверхности — покой, прогулки, хорошее питание и здоровый сон… И тогда пустоты твоей души заполнятся, зарастут со временем новыми впечатлениями…
Пауза.
— Однако это уже будет совсем другой Рома. Во всяком случае, не тот Всевидящий, не тот, который может спасти и сохранить… И не тот единственный, кого Иолла любит больше всех на свете.
Снова пауза.
— Вообще-то это уже уровень Хранителя Живущих… Но я всё-таки попробую. Попробую найти в Едином энергоинформационном поле Вселенной утраченное тобой… Но вам придётся мне помочь. Готовы ли вы?
— Да, — говорю я без колебаний.
— Да, — эхом вторит Ирочка.
Радуга смещается к нам почти вплотную.
— Тогда ложитесь.
— В смысле? — я хлопаю глазами.
— В прямом. Ложитесь и обнимитесь. Сплетайтесь воедино, крепко-крепко. Вот она знает, что нужно делать.
— М-м… Ещё!
Я глажу её везде, ласкаю жадно и бесстыдно. Нежно и ласково, как только могу. Нет, не только я — и она сама ласкает себя моими руками, жадно раскрываясь, бесстыдно подставляя себя моим ладоням. Мы — странное существо, так долго бывшее разорванным надвое.
— А-а… Ещё!
Мы находимся в самом центре жемчужно-золотистого сияния. Мы не чувствуем жёсткой густой травы, покрывающей поляну. Мы не слышим голоса ночных джунглей. Мы не ощущаем ничего, кроме друг друга.
— О-ох… Ещё!
И никого и ничего нет на тысячи световых лет вокруг — только мы. Вся остальная Вселенная не имеет сейчас ровно никакого значения.
— Х-хах-х… Ещё!
Сквозь густеющий туман приближающегося оргазма Ирочка выглядит светящейся. Как и положено ангелу.
Взрыв в голове!
И разом рушатся бесчисленные стеклянные стенки, отгораживающие меня от мира и делящие на мелкие кусочки. Рассыпаются в пыль. Мы расширяемся, подобно ударной волне от настоящего взрыва. Мы поднимаемся над джунглями, полными жизни. И тёплый Рай уже круглится гигантским шаром…
«Ещё!» — чья это мысль? Неважно…
Мы летим сквозь космос, подобно самому свету, и мириады звёзд освещают наш путь.
«Ещё!»
Мы свободно пролетаем сквозь зыбкую вязь галактик, сплетённых во вселенское кружево.
«Ещё!»
Взрыв в голове!
Наверное, вот так и выглядел тот самый Большой взрыв, породивший нашу Вселенную. Это видел лишь Создатель Вселенной, но нам почему-то кажется — мы его понимаем… МЫ ЕГО ПОНИМАЕМ…
«…Всё, всё уже!»
Мы с Ирочкой обнаруживаем себя на полянке с родником. Наши тела возлежат на густой траве, но мы на них не смотрим.
«Какая ты красивая!»
«И ты!»
Действительно, в таком виде моя половина выглядит невероятно красивой. Словами описать невозможно…
И только тут до меня доходит смысл случившегося.
«Мы что, ушли в Отрыв?»
«Да ещё как ушли! — смеётся Радуга. — Однако поскольку ваши белковые оболочки вам ещё долго понадобятся, я призываю вас вернуться в них. Целостность вашего парного инь-янь полностью восстановлена, даже более того… Ну всё уже, одевайтесь!»
Мы с Ирочкой почему-то уверенно понимаем, что именно нужно делать — так человек не глядя надевает пальто. Миг, и мы уже шевелимся, встаём…
«Я смогла! — Радуга кружится над чашей родника, и мы ощущаем её восторг от свершившегося. — Сама! Я сделала то, что под силу только Хранителю Живущих! И вы смогли! Сами! Вы смогли стать Свободными!»
Транспортный кокон летит над планетой, навстречу рассвету. На нас надвигается новый трудный день, и горизонт перед нами стремительно наливается огнём.
«Пусть! Пусть будет трудным. И что нам теперь огонь?»
Чья это мысль, моя или жены? Да какая разница!
Мы возвращаемся домой, тесно обнявшись. Я вглядываюсь в глаза моей половины, глубокие, как сама Вселенная.
«Я люблю тебя».
«Я люблю тебя».
Двойная синхронная мысль. Радуга права — мы не просто восстановили повреждённую половинку единого существа, способного ненадолго разделяться надвое. Мы изменились. Вот, например, откуда я знаю, что Радуга улетела-перенеслась ближе к ядру нашей галактики, и что она там живёт со своей янь-половинкой? И что Свободные могут без проблем и всяких вспомогательных устройств телепортироваться в пределах галактики — как человеку пешком прогуляться — а вот для путешествия в другую галактику им нужна энергоподпитка от коллапсара в галактическом ядре? Вопросы, вопросы… Разберёмся.
«У людей на Земле есть такая легенда, о птице Феникс…»
«Такая легенда есть не только у людей. Подобные легенды есть и у нас, и у свиров, и даже у сэнсэев. Легенды просто так не возникают, Рома».
Я улыбаюсь. А что? Вполне возможно, меня теперь станут обзывать Фениксом…
«Не надо. Мне куда больше нравится Рома».
Ирочка обвивает меня руками, целует крепко-крепко, и я отвечаю ей. Как в первый раз. Всегда, как в первый раз.
— А мне так вот нравится твоя белковая оболочка, — внезапно говорю я по-русски. — Очень красивая, и эротично, ну, типа, как классное женское бельё…