Хозяин
Шрифт:
— Мм… на, доедай. Я не жадная, так что лопай, пока дают. — Белка торопливо прожевала свою порцию, с удовлетворенным вздохом откинулась на траву и, кинув на настороженно взирающего эльфа ехидный взгляд, незаметно проверила резервы. Интересно, сколько в него вошло? — Ого! Ты сколько взял?! Я ж почти сухая!
Он неловко отвел взгляд. Ну не говорить же, что до самого утра баюкал ее на руках, напрочь позабыв про магию, Лабиринт, амулет и все остальное. Просто наслаждался ее присутствием и не думал, что может вычерпать накопленную ею силу до дна. Забылся, это правда, но на то были веские причины.
Как ни странно, в эту долгую ночь нескромные
— Извини, — все еще неловко кашлянул эльф. — Я плохо чувствую твои границы.
— Так чувствуй хорошо! — буркнула Белка. — Кто тебе не дает? Что, всегда надо разжевывать? И куда в тебя только влезло?
Таррэн совсем смешался, не зная, как ему реагировать на вполне справедливый упрек, но неожиданно понял, что ворчала Белка совершенно беззлобно. Просто констатировала факт и, похоже, не собиралась ругаться или спорить по-настоящему. Она просто не злилась.
— Что-то не так? — вдруг нахмурилась Гончая. Эльф мотнул головой и поспешно сунул в рот хлебец, чтобы сгладить неловкость. — Тогда пошли. Пес знает, что там еще твой Лабиринт уготовил, а мне бы не хотелось проторчать тут остаток жизни. С тобой, конечно, весело, но не настолько, чтобы я окончательно сошла с ума или забыла о деле. Все, подъем. Что там у нас на очереди?
— Залы единения, — хрипло ответил эльф, поднимаясь на ноги.
— Какая-то очередная гадость? — подозрительно уточнила она.
— Не знаю. Хроники об этом ничего не сообщают.
— Жаль. Как твои ноги?
— Нормально.
— Тогда чего тормозишь? Дверь открывай и идем!
Таррэн против воли улыбнулся, когда Белка демонстративно сложила руки на груди и нетерпеливо топнула ножкой. Снова — без раздражения, но с какой-то детской непосредственностью, которая в ней всегда проявлялась в личине Белика.
Он снял с себя обрывки изодранных голенищ, босиком прошел к ближайшей стене и привычным способом открыл новый коридор. После чего проследил за быстро исчезающей ранкой на запястье, с чувством поблагодарил спутницу за восстановленные силы и первым шагнул внутрь.
— Таррэн? — немедленно нагнала его Гончая и ужом протиснулась в открывшуюся щель. — А ты никогда не думал, почему Литур пошел с нами? Почему Дииур отправил именно его? И почему сказал именно те слова? Ну я имею в виду, про двух темных эльфов, которым надо войти в Лабиринт? Ведь мы с тобой хорошо помним текст хроник, и там ничего подобного не было!
Таррэн надолго задумался.
— Таких слов там точно не было, но меня все время беспокоили строки, в которых говорится про кровного родственника, — ответил эльф. — Возможно, соль именно в них?
— Но ведь в прошлые восемь раз все было в порядке, — возразила Белка. — И амулету всегда хватало одного темного, чтобы активироваться. Правда, твои предки никогда отсюда не возвращались, но дело-то было сделано. Почему же теперь стало иначе? Почему Дииур так обеспокоился перед смертью?
— Ты знала его?
— Сколько себя помню, он всегда жил в хижине на отшибе. Старый молчун. Высокий, как столб, сухой, будто палка, но стро-о-огий… — Гончая вдруг хихикнула. — Мы у него однажды яблоки пытались украсть из сада, так он нас с Литуром так отчитал, что я потом за версту не решалась приближаться! Целых три дня! Зато наши отцы к нему нередко заглядывали: он был хорошим целителем.
— Возможно, — медленно проговорил эльф, внимательно смотря по сторонам и пытаясь не проворонить ловушку. — Быть может, маг он был неплохой. Но меня тревожит другое: откуда он знал текст наших хроник? И гномьих? Литур сказал, что у него были разные копии: и наши, и светлых, и гномов. Откуда?!
Белка озадаченно почесала нос.
— Ну про гномов не знаю, а ваши он мог узнать от Талларена.
— Почему от него? — Таррэн несильно вздрогнул.
— Этот урод тоже захаживал к нему в хижину, и часто, вот только я не помню, о чем они говорили. Кажется, Дииур знал, кто именно зачастил в Малую сторожу, но думал, что из-за Стражей…
— Погоди, погоди. А если Талларен интересовался не ими? Он ведь не зря отправился туда инкогнито.
— Думаешь, что-то знал?
— Возможно. После первого поражения орден каким-то образом сумел возродиться, а за последующие восемь эпох не раз поднимал голову, хотя казалось, что его полностью уничтожили. Причем с каждым веком его маги становились все сильнее и все ближе подбирались к ключам. Да и основали орден, кстати, именно маги — те самые, уцелевшие после первого прорыва.
— Полагаешь, Дииур…
— Мог быть потомком кого-то из них, — кивнул Таррэн. — Жизнь смертного коротка. Жизнь мага длится чуть дольше, но даже ее недостаточно, чтобы пережить целую эпоху. Пока не настанет конец тысячелетия, им незачем открывать свои возможности, поэтому все остальное время они прячутся среди обычных людей. В конце концов, кто-то должен передавать знания новому поколению, а заодно следить за ключами и хранить сведения о них и об амулете. Почему бы не Дииур? Место у сторожи было глухое, малолюдное, а близость гор скрывала всплески магии не хуже, чем охранные амулеты. Собственно, думаю, именно поэтому в Темном лесу до сих пор не знают, где и как погиб их наследник.
— Допустим, ты прав, — задумалась Белка, ловко перепрыгнув через какую-то ямку. — Предположим, Талларен действительно вычитал что-то в архивах и явился в сторожу из-за ордена, затем нашел Дииура и попытался отыскать другую трактовку пророчества, а экспериментами занимался постольку-поскольку… Допустим, у Дииура на самом деле были какие-то дела с орденом. Но откуда наследнику престола об этом знать?
— А что говорит твоя память?
Белка отрицательно покачала головой.
— Я бы рада заявить, что все зло идет от вас, начиная с Изиара, и даже рискнула предположить, что некоторые из твоих сородичей могли бы многое рассказать об истории ордена… но я не помню, занимался ли когда-нибудь Талларен его организацией. И тем более не знаю, открывал ли он человеческим магам ваши заклятия, так как в эти подробности он меня не посвятил. Единственное, что я знаю, — это то, что после провала с полукровками он стал одержим идеей создания новой расы и очень надолго заперся в ваших архивах, досконально изучая древние хроники. А потом исчез, прихватив мечи, любимую флейту и копию пророчества Девяти, о котором говорил Литур. И объявился спустя полтора десятилетия в окрестностях сторожи — один, с копией хроник и с маленькой хмерой под мышкой.