Хозяйка "Белой усадьбы"
Шрифт:
– А дети? Разве нет детских домов? Почему вы на улице оказались, я ничего не понимаю? – спросила я, смотря на ребятишек, в шоке.
– Хозяин, говорят, организовал несколько приютов в больших городах, – ответил Цедрик. – Мне уличные пацанва говорили, что там кормят хорошо, но скучно. Учиться заставляют и на улицу не пускают. Я и не пошел туда. Теперь жалею, может лучше бы там жил.
– А вас родня почему в приют не отдала?
– спросила я, глядя на Маришу.
– Так работорговцы деньги живые за нас предложили, а если в приют бы нас отдали, то наша земля и дом потом нам бы и вернулась, как приданное, когда мы бы подросли. А тетка с мамкой никогда не ладила. Да завидовала. У нас папка рукастый был, не пил, дом хороший построил, хозяйство… Да мамку жалел. Нас всего двое было. А у тетки детей одиннадцать, муж никчемный. Да я сама виновата, – она вздохнула, рассуждая, словно взрослый человек. – Мамка перед смертью говорила мне, чтобы я Крилу взяла, да в город шла. А я побоялась. Вот и оказалась тут.
Она понуро опустила голову, смотря на сестренку.
И в этот момент, я услышала громкий грохот у вхoдной двери в подвал, будто кто-то попытался её выломать.
Все дети вздрогнули, и я в том числе.
Но грoхот повторился, а следом ещё и еще.
Ребятишки сгрудились в кучку, прижимаясь ближе ко мне.
Я застыла, не зная, что делать.
сли там такой же бугай пытается дверь сломать? Как я драться с ним буду?
Но надо брать себя в руки, грохот опять повторился.
Я повернулась и скомандовала детям:
– Быстро все в камеру!
Ребятишки, не стали долго думать, и шмыгнули обратно в свою камеру, только Алекс остался стоять, цепляясь за мою руку.
– Сынок, - строго посмотрела я на ребенка, – давай тоже в камеру иди!
– Мы могли бы на него напасть все вместе! – горячо зашептал сын. – Ты одна не справишься.
– сли там один бугай, то да, – кивнула я.
– А если их там много? Не стоит зря рисковать. Сделаем вид, что вы все за решёткой, а если ситуация выйдет из-под контроля, тогда будем все вместе отбиваться, ладно? Пусть думает, что вы закрыты.
– Ладно, - угрюмо пробормотал сын, и тоже зашел обратно в камеру, закрывая за собой решетку.
Я кивнула Алексу и пошла к двери, спрашивать, кто там пытается её взломать.
Хотя понимаю, что затея не очень умная, может подождать с детьми внутри их камеры, а когда, кто-то из работорговцев появится, резко выбежать и его завалить?
Пока я размышляла грохот повторился, но на этот раз я услышала знакомый голос:
– Хозяйка! Открывай! Это я – Тодор!
Я подошла ближе и прислушалась.
– Тодoр, – тихо спросила я. – А что за грохот был?
– Да это я этих уродов скидываю с лестницы, чтобы волоком не тащить, они в дверь врезаются, - веселым голосом сообщил мужчина.
А я мысленно выдохнула, и вставив ключ в дверь, легко его повернула, и открыла на вид тяжелую дверь довольно легко.
На пороге и правда стоял Тoдор. Только лицо он своё скрыл под тряпкой, оставив одни глаза, словно ниндзя.
У порога сидело у стен с одной и другой стороны связанные по рукам и ногам такие же бугаи, как тот, что валялся мертвым в моей камере. Только во рту у них ещё и кляпы были.
Я насчитала семерых человек. Все они были в крови, но живы. И судя по злым взглядам, вполне себе здоровы, без смертельных ранений. Да и видно было, что ссадины поверхностные.
– Это все? – спросила я Тодора.
– Почти, – кивнул он, – двоих пришлось насмерть прибить, ты же сказала, что если самозащита, то можно?
Мужчина посмотрел на меня чуть ли не с вызовом.
А я кивнула.
– Да, конечно, всё, верно.
Тодор с шумом выдохнул, будто ждал, что я сейчаc буду на него ругаться.
– Убить этих тварей надо, - процедил Цедрик.
Я обернулась и увидела, что ребятишки все вышли из камеры и стояли за моей спиной, сверкая злыми глазенками.
Понять я детей могла. Может и тоже так же думала бы, как они, просиди я тут месяц… но допускать расправы нельзя.
Тем более, когда все бандиты и так схвачены.
– Надо сдать их властям, – строго сказала я, и внимательно посмотрел на Тодора. – Можно как-то связаться с местными правоохранительными органами?
– С кем?
– не понял мужчина и посмотрел на меня с удивлением.
– Ну, теми, кто представляет здесь закон или власть, – не очень уверено перефразировала я свой вопрос.
– Дo ближайшего селения тут где-то полтора дня пути, можно будет там поспрашивать, – задумчиво ответил Тодор.
– Сколько? – удивилась я.
– Полтора дня, если лошади хорошие и быстрые, – ответил уверенно он.
– Кажется эта местность, если мне не изменяет память, принадлежит барону Берату. Полагаю он тут и представляет власть и закон.
– И что же тогда делать? – растеряно посмотрела я на лежащих у наших ног бандитов.
– Я кусить хочу, – услышала я знакомый шепот маленькой Крилы.
И этот шепот заставил меня думать уже гораздо быстрее.
– Значит так! аботорговцев временно запрем в камерах, а детей надо срочно накормить, помыть и спать уложить, – постановила я.
– Без проблем, - пожал плечами наш взрослый защитник, и ткнул пальцем на лестницу, что вела вверх, – женщины - на кухню. Она находится на первом этаже, как поднимитесь из подвала, сразу повернете налево, эти, – он легонько пнул одного из пленных ногой, – как раз обедать собирались, думаю по запаху найдете. А мальчишки пусть помогут мне с работорговцами. И Рина, дай ключ от камер, запрем их, чтобы не убежали.
Я посмотрела на своего сына и уже хотела сказать, чтобы он шел за мной, но Алекс деловито подтолкнул меня в перед, буркнув: «Мама идите, мы тут разберемся», и первым подошел к немного отошедшему с нашего пути Тодору.
– Командуйте, что делать надо, - сказал мой сын, а за ним следом вышел Цедрик и близнецы, тоже немного подтолкнув меня, и заставив прoйти дальше по коридору на лестницу ведущую вверх.
Короче, когда я оказалась в большом и светлом коридоре, и посмотрела на двух взрослых и двух маленьких девочек, смотрящих на меня во все глаза и ожидающих дальнейших команд, то поняла, что стоит поторопиться.