Хозяйка бешеных кактусов

Луганцева Татьяна Игоревна

— Я, — вздохнул Никита, поняв, что придется расстаться с мечтой сохранить инкогнито.

— Автограф дадите?

— Конечно. — Никита расписался на протянутом листке, несколько разочарованный, взял ключи и пошел дальше по коридору.

«Значит, Яны еще нет… — пришел он к выводу. — Опаздывает, как истинная искусительница. Она доведет меня до инфаркта! Я и так уже весь в нетерпении… О, моя Жанна д’Арк!»

Никита открыл дверь и вошел в номер, который оправдал его ожидания. На полу ламинат, комната небольшая, со скромной кроватью, но под чистым покрывалом, светлое окно со старомодным тюлем, страшный

шкаф с зеркальной дверцей (вместо зеркала в комнате), два обычных стула, полированный столик с одинокой стеклянной пепельницей на нем и одно изрядно потрепанное кресло.

«Да… — вздохнул Никита. — Не в такой бы убогой обстановке встречаться с этой женщиной! Эх, если бы я был уверен, что она согласится на свидание, снял бы самый лучший номер-«люкс», и мы бы славно поплескались в джакузи… Но ничего, вот придет Яна и скрасит своим появлением всю серость здешней обстановки. И потом, у нас с ней еще все впереди!» — решил Никита и прошел в комнату, держа горшок с кактусом в руках.

Дальше произошло то, что произошло. В тот момент Никита ничего не понял, а на размышления ему не отвели ни секунды времени. Раздался звон битого стекла и какой-то громкий, хлопающий звук. Затем Никита почувствовал сильный удар в грудь и буквально опрокинулся назад на спину. При падении головой приложился об угол тумбочки и, успев на мгновение ощутить острую боль, потерял сознание.

Яна сидела в просторной кухне своей трехкомнатной квартиры, водрузив перебинтованные ноги на мягкий пуфик, а ее домработница Агриппина Павловна суетилась у плиты. У нее главным лекарством от любых болезней была еда, и сейчас эта самая еда появлялась на столе в устрашающем количестве. На одной из тарелок дымились картофельные драники, щедро залитые густой сметаной (Агриппина Павловна делала их по особому рецепту, добавляя в тесто жареный лук и тонкие полоски бекона), на другой тарелке румянились тонкие кружевные блинчики, к которым прилагалась розетка с красной икрой, что, по мнению домоправительницы, должно было сильно улучшить кровь больного человека. О пирожках с различными начинками и сладких ватрушках можно вообще не говорить, это добро Яна видела каждый день. А сегодня на завтрак предлагалось еще и два салата из свежих овощей плюс любимый Янин «греческий» салат, а также заливное из языка, омлет с томатами и полная корзина фруктов.

— Все-таки не по специальности вы, Агриппина Павловна, работаете всю жизнь. Ресторанный бизнес потерял очень ценный кадр. Могли бы прославиться и стать известным шеф-поваром.

— Нет, не могла бы, — покачала головой Агриппина Павловна. — У меня вкусно получается только тогда, когда я знаю, для кого готовлю, то есть для своих. Ты давай, Яна, кушай, с такими-то ожогами — врач что сказал! — нужно усиленное питание. Да и с Карла твоего спрошу, чтобы питание в Крыму было хорошее.

— Не волнуйтесь, все будет в порядке, — запихнула в рот ложку красной икры Яна и посмотрела на часы. — Карл заедет через два часа. Думаю, я на юге прекрасно отдохну, а морская вода залечит мои раны. Могу полностью расслабиться, со спокойной душой, зная, что мой ребенок остается в ваших с Ричардом надежных руках.

— Ну уж по этому поводу можешь не беспокоиться, за Вову мы погибнем! Все телефоны врачей у меня есть, деньги есть, отдыхай на здоровье!

Агриппина

Павловна повернула грустное лицо в сторону Яны.

— Я, конечно, всегда видела, что ты девушка с приветом. И во что ты только не ввязывалась! Но последнее твое приключение превысило все допустимые границы. Ты подумала, когда пошла куда-то одна на верную смерть, что бы было с нами? — Агриппина Павловна вытерла слезу. — Ты же могла сгореть заживо!

— Агриппина Павловна, давайте, мы не будем говорить, что бы могло быть. Ничего же не произошло страшного, и баста! Но ведь я и предположить не могла, что меня схватят и соберутся поджарить, иначе бы одна не пошла. Все, я не хочу вспоминать! — заела икру румяным блином Яна.

В дверь позвонили. Агриппина Павловна суетилась у плиты, не имея возможности отойти от шкворчащих на сковородке котлет, и Яна медленно поднялась.

— Я открою. Может быть, Карл раньше приехал? — И она в растоптанных шлепках бывшего мужа засеменила к входной двери.

На пороге стоял вовсе не Карл, а ее любимая подруга Ася. За ее худой спиной маячило нечто с раздутым лицом. Яна даже не сразу сообразила, что перед ней ее недавний знакомый Никита Серебрянников.

— Ого! Что это вы все ко мне? — удивилась Яна, не отрывая взгляда от раздутого красного лица Никиты.

А у того к следам ожога добавились какие-то странные следы: вроде бы от уколов. Причем каждая точка зияла красной дыркой с венчиком воспаления вокруг.

— Неудачная мезотерапия? Жертва красоты? — кивнула на следы Яна. — Или тебе перепутали мягкое место с лицом при уколах?

Никита еле раздвинул губы в страдальческой улыбке.

— Я не гонюсь за красотой и косметологов не посещаю.

— Знаешь, а это видно! — подбоченилась Яна. — Я имею в виду, что за красотой ты не гонишься. Что ты с лицом сделал? Вообще-то человек с твоей публичной профессией не должен подвергать свою внешность всяким испытаниям, — сообщила она.

— Может, ты дашь нам войти, радушная хозяйка? Накинулась на бедного Никиту прямо с порога! — подала голос Ася.

— Конечно, заходите. И идите прямо на кухню. Агриппина развернула бурную деятельность и наготовила столько вкусной еды! Отпразднуем мой отъезд, — пригласила Яна.

— Да, заодно и поговорим, — согласилась Ася. — Здравствуйте, Агриппина Павловна! Познакомьтесь, это Никита. Ах да, его имя вам ни о чем не говорит. Тогда скажу иначе: именно он вытащил Яну из огня…

— Ой, батюшки! — всплеснула руками домоправительница. — Проходите, гости дорогие, угощайтесь! — И тут ее глаза остановились на лице Никиты, и Агриппина Павловна не удержалась: — Любезный, а что такое у вас, сыпь, что ли? Нам инфекционные больные не нужны, у нас в доме ребенок маленький.

— Он не заразен! — быстро сказала Ася.

— А правда, что с тобой, Никита? — спросила Яна, жуя яблоко и вновь устраивая свои ноги на пуфике. — Когда я тебя видела в последний раз, ты значительно лучше выглядел. Иглоукалывание?

— В меня стреляли, — ответил Никита, пожирая глазами вкусности Агриппины Павловны.

— Чем? Мелкой дробью? Или на тебя напали дикари племени мумба-юмба и заплевали отравленными иглами? — не восприняла всерьез его заявление Яна. — Тогда одно из двух: или у них был явно просроченный яд, или у тебя хороший иммунитет.