Хозяйка Четырех Стихий
Шрифт:
Все время вниз, и вниз, все глубже под землю. Маг спешил к потайному выходу из замка.
Шепот и мерзкое хихиканье, которые сначала едва доносились до слуха Шенвэля, становились все громче. Замок дракона охраняли созданные Черным Пламенем стражи, жуткие твари, выведенные путем скрещивания домовых и упырей. Такие охранники в отличие от живых гвардейцев обходились очень дешево. Они не требовали жалованья, не рубили мебель в пьяном угаре, и не портили девок, родители которых потом приходили бы за отступным. Большую часть времени злобные призраки находились в оцепенелом полусне. Их пробуждала к активности только кровь, а ее сегодня пролилось уже больше чем достаточно. Но на эльфа духи-стражники
Алая нить Чи мага становилась все толще и ярче. Тенквисс побывал здесь совсем недавно. На одной из развилок, где маг повернул влево, Шенвэль задержался. Справа доносилось журчание воды. Эльф потратил много сил на Танец Смерти. Нехватка Чи проявилась в бешеной жажде. Шенвэль словно почувствовал у себя на губах железистый привкус холодной воды. Эльф пошел на звук.
На стенах при появлении Шенвэля замерцали магические лампы. Эльф сощурился, осматриваясь.
Каменная лестница привела его в небольшой зал с серыми, неровными стенами. Источник, на звук которого и пришел Шенвэль, был заключен в кувшин, вделанный в стену на уровне плеча эльфа. Вода падала в малахитовую чашу, из которой, очевидно, имелся сток. У противоположной стены стояло несколько искусно сделанных кустов ракитника. Изумрудные листья и рубиновые ягоды казались настоящими. Шенвэль взглянул себе под ноги. На малахитовой плитке тут и там красовались цветы и бабочки, усиливая сходство с летним лугом. Эльфу стало больно дышать. Шенвэль узнал место, которое старался воссоздать дракон.
Морул Кер скопировал любимую лужайку своей возлюбленной, Королевы Без Имени.
Шенвэль подошел к фонтану, на всякий случай проверил источник – не заговорено ли, и позабыл о том, что хотел пить.
В каменном кувшине, полностью погруженный в воду, лежал Эрустим. Стало ясно, почему дракон не смог забрать жезл с собой, когда бежал из замка в прошлый раз. Хотя артефакт находился под самым носом хозяина, от простого взгляда Эрустим был надежно укрыт стенками кувшина, а через Воду Морул Кер не видел. Но он догадался о чем-то похожем, поэтому и пытался приготовить эликсир.
Шенвэль понял, кто спрятал жезл здесь.
Горловина кувшина была слишком узка для руки эльфа. Для мужской руки.
Он, как во сне, наклонился и подставил губы под струю. Шенвэль почти не чувствовал вкуса воды, который так дразнил его воображение, пока он шел к источнику. Напившись, эльф прислонился к стене. Его трясло, как в лихорадке.
Придел Королевы Без Имени соседствовал с сокровищницей замка. Шенвэль смотрел на груду золотых монет, тепло мерцавших в магическом свете, на вмятину, оставшуюся от тела дракона. Парадный панцирь, украшенный рубинами и агатами, торчал из золота, словно коряга из песка на речном берегу. Рубины переливались алым. Панцирь напоминал труп, у которого освежевавшие его оборотни успели отгрызть только руки и голову. Эльф видел этот доспех на Морул Кере в день, когда стоял на эшафоте. Дракон тогда был в человеческом облике, а рядом с ним сидела Королева Без Имени. Она пришла посмотреть на казнь, и даже не закрыла лица.
Мысли Шенвэля кружились, как деревянные лошадки на карусели. Вперед и по кругу, не находя выхода.
Эрустим обладал собственной волей. Это он позвал Шенвэля сюда. Жезл истосковался без хозяина, изголодался без крови. С пальцев эльфа соскочили синие искры. Шенвэль отдернул руку, словно обжегся. Он прижался горячим лбом к влажной стене, и у него заломило виски от холода.
Шенвэль мог разбить кувшин и достать Эрустим, даже не прибегая к магии. Достаточно было протянуть руку.
Но он слишком хорошо знал, что будет потом. И дело было даже не в клятве, которую эльф когда-то дал жрецу Ящера.
– Ведь сто раз ходил в Лабац, – пробормотал Шенвэль. – И вот надо же, чтобы именно сегодня…
Ласково журчала вода. Наверху горел замок. Минуты, как капли срывались в вечность.
Эльф не услышал шагов за спиной.
Светлана гнала метлу на предельной скорости. Под ногами ведьмы мелькнули языки пламени, обломки стены и залитая водой площадь. Рахман заметил приближение черного силуэта. Экен сдернул Ивана со стула и упал на князя сверху, прикрывая своим телом, за миг до того, как метла с двумя всадниками ворвалась в пролом в стене. Ведьма развернулась в воздухе, раскрыв руль на полную. Светлане надо было погасить скорость. С пола взметнулась туча пыли. Целительница приземлилась в центре зала, щелкнула пальцами, и метла исчезла. Абдула едва успел отстегнуться.
Иван рванулся из рук телохранителя.
– Света, – бормотал князь, обнимая ведьму. – Светланка…
– Ваня, ну ты что… – пробормотала Светлана. – Тут же люди…
Она успела заметить барона Владислава, какого-то незнакомого эльфа весьма преклонного возраста и Онуфрия у дальней стены.
– Князь, – услышала Светлана голос Абдулы. – Лайто просил передать тебе, чтобы люди покинули берег.
Ведьма ощутила, как затвердели руки Ивана. У князя стало отчужденное, далекое лицо. Светлана с искренним восхищением смотрела на него. Вот за эту способность в пиковых ситуациях не терять головы она его и любила.
Иван выпустил подругу и повернулся к эльфу.
Светлана услышала негромкий скрип и покосилась на дверь. В зал вошла Анастасия. Княгиня увидела ведьму. Светлана широко улыбнулась. Анастасия попятилась, чуть не сбив с ног Розалию.
Через три дня Ивану исполнялось двадцать семь. В Мандре мужчина в этом возрасте обычно имел троих детей, и часто – уже вторую жену. Холостяцкая жизнь князя затянулась совсем не по его воле. После гибели двух его невест перед самой свадьбой молодые рабинские дворянки начали сторониться Ивана. Анастасию и так отделяло от желанного престола двое наследников, и новые претенденты, даже совсем юного возраста, княгине были совсем ни к чему. А на Светлане Анастасия споткнулась. Ведьма расправилась с наемными убийцами, не вставая с постели, где нежилась с князем. Правда, потолок и стены в покоях пришлось белить заново. А у княгини на следующий день вскочил чирей на самом неудобном месте. Вдобавок Анастасия покрылась коростой. Княгине удалось вылечиться, но с тех пор Анастасия боялась Светланы хуже чумы.
– Согласно договора между Фейре и Мандрой, – сказал князь, в упор глядя на Лакгаэра. – Убытки, нанесенные во время уничтожения Эрустима, возмещению не подлежат. Я помню об этом. Но я прошу вас о помощи, глава Нолдокора. Мы оба знаем цену словам Лайтонда. Возможно, рухнет не только замок, но и сам утес, на котором он стоит. Даже если я объявлю эвакуацию немедленно, большая часть людей не успеет уйти от волны.
Анастасия затаила дыхание, впрочем, как и все в зале. От согласия эльфа зависело существование Рабина. Но в отличие от остальных, на лице княгини проступило торжество.
– Ваня… – начала Светлана. Ведьма понимала, что нельзя вести столь важные переговоры в присутствии городской главы Чистильщиков и хотела предупредить князя, но Иван только отмахнулся. Мачеху он по-прежнему не видел, она стояла у него за спиной.
– Что же вы хотите? – спросил Лакгаэр.
– Я прошу, чтобы маги-сидхи встали вдоль нашего берега и отвели волну, если это возможно, – сказал Иван. – Я гарантирую безопасность ваших подданных на моей земле. Я готов оплатить работу магов согласно расценкам Круга Волшебников Мандры. И вообще, вы же знаете – такое не забывается…