Хозяйка чужого дома
Шрифт:
– Елена, ты что разглядываешь?
Елена, продолжая лежать на животе, подперев голову ладонями, задумчиво ответила:
– Здесь песок, щепки, трава. Я вот думаю…
– Рисовать ей хочется! – весело крикнул Костя. – Я ее знаю, у нее манера такая – смотрит-смотрит, а потом как начнет рисовать! Лялька, может быть, не здесь и не сейчас?
– Но я только смотрю, – лениво откликнулась та. – Скоро будем есть?
– Шашлык не скоро, но все остальное уже давно на столе.
Лара ничего не сказала, хотя ей показалось очень странным занятие Елены. Ха, разглядывать
Потом они сидели за деревянным столом на веранде и закусывали чем бог послал в ожидании шашлыка. А бог послал очень много всего. Костик ел с таким аппетитом, что Елена тихонько хихикала, глядя на него. Лара выпила бутылку крепкого темного пива, и теперь уже ничто не смущало ее, о странном эпизоде в доме она позабыла.
– Что, Костя, как жизнь творческая, богемная? – заговорил Игорь, разглядывая на свет стакан. Он очень любил пиво.
– Да-а! – махнул рукой Костя. – Какая в нашей редакции богема! Кропаем себе потихоньку статейки для молодежи, кто с большим вдохновением, кто с меньшим, в зависимости от темы. А богема у нас Лялька!
Все посмотрели на Елену, которая в этот момент мизинцем аккуратно вычищала соус из маленькой коробочки. Она почти ничего не ела, лишь соус и удостоился ее благосклонного внимания. Елена колдовала над баночкой так прилежно, с таким наивным детским старанием, таким простодушием светились ее прелестные голубые глаза, что Игорь почувствовал нечто вроде беспокойства за худенькую женщину.
– Господи, человек одним соусом питается! – с нарочитым испугом воскликнул он. – Костя, посмотри, скоро ли мясо…
– Я ненавижу слово «богема». И всю богему тоже ненавижу, – вдруг произнесла Елена. – Я человек простой и занимаюсь делом и всякую напыщенность терпеть не могу.
– Лялька, а как же твои друзья?
– В последний раз ты называешь меня Лялькой, у меня сил больше нет! Кстати, не все мои друзья такие. Знаете, я заметила, – неожиданно сменила она тему, – чем больше человек пьет и выпендривается, тем меньше у него таланта.
– Что значит выпендривается? – спросила Лара. – Нет, я понимаю, что ты, Елена, имеешь в виду, но я почему-то думала раньше, что яркая личность и в жизни будет вести себя неординарно. Перформансы всякие…
– По-моему, Елене надо налить, – предложил Игорь. – Чтобы она не доказывала нам, насколько талантлива. Я и без того ей верю. Останемся, а? – и он выжидающе взглянул на жену.
Костя тоже не отрывал от Лары умоляющего взгляда. Лара вздохнула, но ответить ничего не успела – Елена схватила со стола маленькую фляжку, в которой у Игоря был коньяк, и поднесла к губам.
– Поздно! – с отчаянным весельем воскликнула она, сделав глоток. – Остаемся, Лара. Вы из меня веревки вьете…
– Вот, а говорила, что не любишь выпендриваться, – с удовольствием произнес Костя. – Вот вам, граждане, перформанс в чистом виде!
– Браво! – заорал Игорь.
И с этого момента веселье пошло полным ходом – они уже вчетвером хохотали, шутили. После того как Елена сделала над собой усилие и решила, что называется,
– Не пей вина, Гертруда, пьянство не красит дам… – басом пел Игорь, распугивая птиц, засевших в кустарнике.
Ближе к вечеру стало еще теплее. Костя вынес из дома ракетки с воланчиком, и все принялись играть в бадминтон. Сначала сражались парами, друг против друга, потом Елене надоело прыгать, и она куда-то исчезла. Затем Игорь ушел допивать пиво, и на широкой дорожке перед домом остались Лара с Костиком – они прыгали за воланчиком, стараясь играть по-настоящему, а его все сносило ветром в сад.
Лара скинула куртку и осталась в открытой черной майке, но холодно ей не было. Она визжала и смеялась, забыв обо всем на свете, физическое движение приносило ей радость.
А Игорь тем временем решил позагорать. Он лег на ту лавку, на которой до того лежала Елена, прикрыл глаза ладонью и постепенно, осоловев от жары и пива, начал впадать в дрему.
Когда он очнулся, солнце уже клонилось к горизонту, стояла абсолютная, глубокая тишина, которая бывает только на природе, когда на сто верст вокруг никого нет. Игорь вздрогнул, приподнялся на локте – никого. Он обошел дом и там, на заднем дворе, увидел Елену. Она лежала на короткой, нежной, словно подшерсток, траве и что-то увлеченно рисовала.
– А где все? – спросил Игорь, подходя ближе.
– Ушли на речку, – задумчиво ответила Елена, даже не повернув головы. – У нас тут недалеко речка течет. Этот псих решил искупаться.
– И Лара? – испугался Игорь. – По-моему, еще рано купаться.
– Я тоже так сказала, – рассудительно кивнула головой соседка. – Лара-то его останавливала. Не знаю, получится ли у нее…
– А я что?
– А ты спал. – Она повернулась, окинула его насмешливым взглядом и опять уткнулась в свой рисунок.
– Что ты рисуешь? Можно взглянуть? – Он сел на траву рядом с ней.
– Так, ерунда всякая… От скуки.
На обычном желтоватом картоне был изображен кусочек земли – песок, трава, щепки, старый прошлогодний лист, какие-то камешки… Елена легко управилась с передачей цвета и формы, используя лишь простой карандаш. Рисунок был фотографической точности – прожилки на листе, тени от травы, шероховатость камней.
– Как интересно! – с любопытством произнес Игорь.
– Чего уж там! – явно кокетничая, важно произнесла Елена. – Я весь участок обошла, чтобы найти подходящую натуру. Чтобы все было естественно и вместе с тем…
– А почему не пейзаж, почему не портрет? Вон там, вдали, такой чудесный вид открывается… – Он махнул рукой в сторону.
Елена посмотрела на него, как на сумасшедшего.
– А это что, не пейзаж? – с обидой спросила она.
– Ну, в общем… Нет, все здорово, хотя, конечно, я дилетант в искусстве. Но ты выбрала крошечный кусочек земли, который можно разглядеть, лишь присев на корточки. Какой в нем смысл? Я очень боюсь тебя обидеть… – торопливо произнес он, – только…
– Только что?