Хозяйка чужого дома
Шрифт:
– Нет! – с тоской зажала уши она. – Не говорите мне про Костю! Я живу с ним постольку-поскольку, совсем одной тоже как-то неудобно… Игорь не может ревновать меня к Косте!
– Кстати, не сбрасывайте со счетов и вашу соседку, Елену. Вы ведь сказали, кажется, что она ждет ребенка от Игоря?
– Ну и что? – пожала плечами Лара. – Я вовсе не уверена, что она вообще способна к материнству…
– Разве? Первый раз такое слышу!
– К черту! Она родит мутанта, и Игорь будет несчастен с ней…
– Лариса, – успокаивающе наклонился к ней Бармин. – Успокойтесь. Вы придумываете будущее. События
Лара вдруг тихо заплакала. В словах доктора была правда, но она всей душой протестовала против этой правды.
– Она чудовище! – сквозь зубы пробормотала она. – Это я ему должна была родить ребенка.
– Жизнь часто складывается не так, как мы хотели.
– Говорят, она нарисовала нечто ужасное, – почти не слушая Леву, произнесла сквозь зубы Лара. – Вы слышали про ту картину, которую она нарисовала для Терещенко?
– Посмотрите на стену, – указал рукой Бармин. – Видите?
Лара вздрогнула.
– Это… она?
– Да. Вдова Федора Максимовича отослала ее мне, хотя, мне думается, картину можно было вернуть художнице. Но почему именно мне – особый разговор… Что вы видите?
– Я вижу ребенка, – слезы потоком хлынули из ее глаз, но Лара не замечала их. – Я вижу ребенка. Он плачет. Ему, наверное, холодно…
– Терещенко углядел в картине символ любви – Купидона. Потом, когда все неприятности сложились одно к одному, он решил, что здесь изображен ангел смерти. Вы зациклены на материнстве и видите плачущего младенца. А я утверждаю, что это безобидный рисунок, в котором нет никакого смысла. Просто каждый видит в нем то, что хочет. К несчастью, я не сумел вовремя понять его правильно.
– Ему уже нельзя было помочь? – вдруг спросила Лара.
– Кому? Федору Максимовичу? Можно. Только ему надо было не ко мне идти, а к кардиологу.
– Да-да! – кивнула Лара. – Мужчинам надо очень беречься в таком возрасте, он критический… Сердце. Я боюсь за Игоря – Елена доконает его, рано или поздно.
– Лариса! – предостерегающе поднял руку Бармин.
– Да, я помню, но я не могу… Доктор! – вдруг шепотом сказала она. – Меня все мучает одна мысль… Вы не могли бы мне объяснить, отчего я бросила его? Ведь какое-то время я даже думать о нем не могла!
– Вашего бывшего мужа?
– Да, да… Что за блажь на меня нашла? Костя, конечно, очень хороший человек, но я не должна была бросать Игоря!
– Мне кажется, этому можно найти объяснение. Вы устали в какой-то момент – душевно и физически.
– Да, да… И еще моя мать! Она столько раз твердила, что я должна бросить Игоря… Она во всем виновата!
– Прошу вас, не ищите виноватых, да и сами себя ни в чем не вините. Просто – так получилось. И ваша задача сейчас – успокоиться и найти душевное равновесие. Если нельзя изменить окружающий мир, то можно кое-что изменить в себе…
– Погодите! – вдруг встрепенулась Лара. – Я понимаю, это глупо – но вы не поможете вернуть мужа? Или мне стоит пойти в какой-нибудь оккультный салон, как вы думаете?
– Попробуйте, если у вас есть лишние деньги. Может быть, обращение к магии принесет вам некое душевное успокоение. Но вряд ли Игорь вернется…
– Я знаю… я сама не верю этим шарлатанам.
Бармин протянул ей стакан с водой, но Лара не донесла его до рта, расплескала на ковер.
– Вы не сможете мне помочь, – с сожалением сказала она, ставя стакан на стол. – Мне никто не сможет помочь.
– Как вы относитесь к гипнозу?
– Что? Ах, я поняла вас – вы хотите, чтобы я разлюбила Игоря. Нет, я не хочу. Пускай мне невыносимо тяжело, я все равно буду любить его. И у нас все будет хорошо…
Она ничуть не солгала Бармину, когда сказала, что у них с Игорем все будет хорошо. В самом деле, отказаться от него, отказаться от любви к нему было предательством, и Лара со свойственным ей фанатизмом решила добиться своего. Они снова будут вместе, они с Игорем заведут очаровательного беби, о котором столько мечтали и ради которого переехали в этот дурацкий новый дом, а на прошлое будут смотреть, как на тяжелый сон, который надо поскорее забыть. Надо только набраться терпения. Глупый доктор хотел помешать ей, хотел лишить ее главного – преданного и неистового поклонения собственному мужу.
Десять минут до электрички, потом двадцать минут на электричке, потом на метро с пересадкой… Костя каждый раз пытался подвезти Лару на машине, но Лара каждый раз отказывалась, приводя в оправдание какие-то невероятные аргументы. Ну не могла же она, в самом деле, на виду у всего дома (а что, если и Игорь смотрит в окно!) ездить рядом с этим жалким человеком. Все, в том числе и Игорь, подумают, что у них с Костей все хорошо, и она уже не ждет своего бывшего мужа. А это не так! Да, они продолжают сосуществовать с Костей под одной крышей, но исключительно потому, что совсем одной как-то неудобно…
– У вас опять, наверное, холодные руки? – с фальшивой улыбкой спросила Сидорова, постоянная клиентка, когда Лара укутывала ее в специальную накидку, чтобы не попортить костюм. – Ах, не прикасайтесь к шее, мне щекотно!
Лара мысленно пожелала ей всех бед.
– Что сегодня? – спросила она, стараясь удержать на лице приветливую улыбку.
– Как обычно. Чтобы сверху локоны, а на висках завитушки а-ля Кармен. И не жалейте геля, пены, воска – что вы там используете… Мы с Додиком идем сегодня в Большой театр, прическа не должна развалиться, потому что я буду хлопать, много хлопать… Ах, я обожаю балет! Там один мальчик, такой смугленький, с восточной фамилией, будет танцевать главную партию, я его обожаю… Додик меня страшно ревнует, в прошлый раз даже устроил небольшой скандал… Ай, вы меня просто заморозили!
Клиентка трещала не умолкая, и Лара была даже рада этому, потому что не могла поддержать беседу – и балет, и смугленький танцор, поклонницей которого являлась постоянная клиентка Сидорова, были ей глубоко безразличны. «Какая мерзкая баба, – рассеянно подумала она. – И как Додик ее терпит? Кажется, он даже не муж ей, а то, что называется сейчас «спонсором». Добровольно спонсировать такое чудовище? Надо же – опять а-ля Кармен ей сооружай! Опять тонна пены для укладки, тонна лака… Нелепо и совсем несовременно. Если б Сидорова принимала чужие советы, я бы ей посоветовала обриться наголо…»