Хозяйка города Роз
Шрифт:
Если Ева поступила в наше медицинское училище, находящееся в «бермудском треугольнике знаний», то Элина уехала в другой город. И, пока наши судьбы не сблизила общая беда, я даже не знал, что она учится на ландшафтного дизайнера. Мы стали очень редко видеться. Встречались не чаще раза в месяц, когда Марек и Ева оставались у нас дома, чтобы дождаться приезда Элины из другого города. Подруги по — прежнему были очень близки и встречались при каждом удобном случае. И такие вечера, особенно, если на улице была плохая погода, мы проводили вчетвером. Марек, Ева и Элина всё время о чём-то говорили, я же не вылезал из компьютера, отвечая, если у меня что-то спрашивали или меня цепляло что-то в их разговоре. Например, их обмен цитатами на латинском. Мареку латинский был необходим по учёбе, как и Еве, а Элине просто нравилось. А меня веселило, как Элина училась говорить на латыни вслух, а друг с сестрой добивались
— Ты здесь? — пощелкала пальцами перед моим носом Милана.
— Извини, — я, как можно беспечнее улыбнулся ей. — Знаешь, столько воспоминаний. В памяти всплывает даже то, о чём ни разу не думал за последние десять лет.
Милана пила хорошее итальянское вино, я — французский коньяк. Мы неплохо провели время. Щёки женщины слегка раскраснелись, то ли от выпитого вина, то ли от ожидания того, чем закончится вечер. Я почувствовал, как изящная женская ступня, обтянутая чулком, прошлась по моей ноге под столиком, поднялась выше, дразняще скользнула по выпуклости паха. В эту ночь мы не встречались, и я был вполне положительно настроен продолжить этот вечер так, как ей хотелось. Опустив руку под стол, нашёл её ногу, лаская в ответ. Она с готовностью подалась вперёд, подставляя как можно больше себя моей руке, а собственную грудь моим глазам. Вскоре на её телефон пришло оповещение. Это водитель лимузина сообщал, что машина подана. Расплатившись по счёту, мы вышли на улицу. Водитель в форме открыл нам дверь белоснежного лимузина, уточнив, что маршрутом являются центральные улицы города. Ближайшие четыре часа. Кажется, Милана решила насладиться тем, что находилось у меня чуть ниже пояса, сполна.
— Поцелуй меня, Артур, — попросила она, едва машина тронулась. Я уже успел заметить, что перегородка между пассажирами и водителем была опущена, скрывая нас. — Поцелуй меня между Центром и Советской.
На её губах не было помады. Они казались такими сочными и манящими, но, лишь для той моей части тела, которая, видимо тоже желала посмотреть все изменения, что произошли на центральной улице города и поэтому норовила выскочить из моих брюк. Я поцеловал, скользнув по краю её рта, прошёлся по скулам, шее, выступам ключиц и зарылся лицом во впадинку между полными грудями. Неоновая иллюминация красиво подсвечивала её лёгкое платье, делала матовой кожу, превращая в манящий, тёплый бархат. Лёгкая ткань легко скользнула под моими руками вниз. Мы стали на светофоре, и его равнодушный красный глаз осветил ярким пятном сосок Миланы. Подув на него, я сжал твёрдую горошину между пальцами, теребя и чуть пощипывая.
— Пожалуйста, — взмолилась женщина, и я обвёл горошину языком, пососал, втянул вглубь рта. Машина чуть дёрнулась, снова набирая ход, и я прошёлся по её соску зубами. Но Милане это понравилось. Похоже, ей нравилось всё, что я с ней делаю. А мне — не очень. Чёрт! Я же ничего ей не обещал.
— Артур, — снова застонала она, притягивая меня к своей груди. — Я хочу тебя.
Пальчики с драконовскими ногтями стали расстёгивать мою рубашку. Я не помогал ей, предоставив полную свободу действий. Пухлые губы прижались к обнажившейся коже груди, розовый язычок стал жадно вылизывать кожу, опускаясь всё ниже и ниже. Милана умело расстегнула ремень и молнию на моих брюках, вытащила из боксеров напряжённый член и стала насаживаться на него ртом в комфортном для себя ритме. Я, конечно, был не против. Получалось у неё всё очень здорово, и сама идея с лимузином мне нравилась всё больше и больше. Вряд ли мне отсосут ещё раз прямо напротив окон Белого дома, под строгим взглядом дедушки Ленина, возле которого мы сейчас проезжали. Подняв руку в ответном жесте вождю народов, я положил её на голову женщины и та, поощрённая этим простым прикосновением, стала стараться ещё лучше. Лимузин свернул влево и вскоре светлые волосы Миланы окрасились в разноцветные тона. Это заиграли манящие огни шикарного казино, притягивая на свой свет бабочек-однодневок, обещая призрачную удачу, будоражащий вкус азарта, игривый
— Забирайся, — тяну её за волосы вверх и, быстро достав из фольги презерватив и раскатав по члену, позволяя женщине опуститься на себя. Она всё ещё хозяйка, ведь выигранная ею ночь не закончилась.
Лимузин сворачивает на следующую улицу, где, чуть в глубине, расположился городской Загс. На нём нет ярких неоновых огней, лишь скромная сиреневая подсветка. Движения женщины становятся всё резче, и я перестаю улавливать смену декораций за окном лимузина. Обхватываю женские плечи, прижимаю светловолосую голову к своему плечу и начинаю яростно вбиваться в податливое тело. Мы кончаем почти одновременно, с моими стонами, громкими криками Миланы, её бьющимся в экстазе телом на моих коленях. Наш оргазм бурный и яркий, но исчезнущий без остатка, как бурлящая жизнь ночного города, пахнущая пороком и развратом и, чуть-чуть, слабым ароматом ещё спрятанных в бутонах роз.
Неуклюжий громоздкий лимузин продолжает ехать дальше, рассекая фарами полночную темноту, то подсвечивая городские достопримечательности, то скрывая неприглядную изнанку. Я, слившись с городом в одном ритме, прочувствовав его настроение, всё больше обнажаю прекрасное тело Миланы, как город — свой идеальный Центр. И прячу, закрываю собственную душу и мысли, чувства, заталкиваю как можно глубже, как город прячет свои неприбранные окраины и старые, захламлённые дворы.
Несмотря на то, что лимузин довозит нас почти до самого дома, я провожаю Милану до порога её квартиры. Она пошатывается, постоянно спотыкается на высоких каблуках. Всё же почти четыре часа занятия сексом, да ещё в машине, дают о себе знать.
— Зайдёшь? — предлагает женщина, не с первой попытки попав ключом в замочную скважину.
— Нет, Милана. В другой раз. Спасибо за вечер. Ты — лучшая.
— Ты тоже был неплох, — пробует шутить она и тянется к моим губам. Я целомудренно касаюсь её пухлых губ и нажимаю кнопку лифта. Через пару минут выхожу на улицу и, словно мальчишка, перепрыгивая через ступеньку, направляюсь в сторону своего временного жилья. В теле приятная опустошённость и усталость, как после похода в тренажёрный зал. Сейчас пятый час утра, но небо уже сереет, а городская иллюминация горит ещё ярче. Боковым зрением замечаю, что во дворе моего постоянного жилья, по соседству с мэром, недвижимо сидит женская фигура. Это немного странно, учитывая, который сейчас час. Напоминаю себе, что, как жилец этого дома я являюсь лицом заинтересованным и просто не могу пройти мимо подозрительного явления. Сворачиваю в бок и подхожу ближе. На парапете ступенек, возле каменных цветочниц, действительно сидит женщина. За сорок, ухоженная, хорошо одетая.
— У вас всё в порядке? — решаю уточнить, если уже подошёл.
— Всё просто замечательно, — отвечает приятным голосом. Говорит чётко, не пьяная. — Немного устала. Решила отдохнуть, на цветы посмотреть. Хозяйка так старается, всю душу вкладывает. А мы спешим, спешим, спешим…. И вы присядьте, кислородом подышите, на цветы посмотрите, в душу впустите, а то, как кролик по кругу, по кругу, по кругу….
Я хмыкаю. Знаю выражение про белку в колесе, но она сказала про кролика. Трахаюсь, что ли, замного? Но не на лбу же у меня об этом написано? И эта со своей хозяйкой.
Вежливо прощаюсь и сворачиваю в соседний двор. Но образ странной незнакомки всё ещё стоит перед глазами. Пожалуй, так могла выглядеть эта городская, уже прожитая ночь: красивой, чуть утомлённой под утро, со следами минувшей страсти и лёгким запахом порока. От этой мысли резко оборачиваюсь, чтобы ещё раз взглянуть на женский силуэт, но на ступеньках уже никого нет. Странно. Куда она могла исчезнуть? Ладно. Забыли. Не камеры же мне идти к охране смотреть.
Глава 7. Элина. Из разных времён и жизней
Что Он возвращается, мне сообщает Марек. Называет дату. Сегодня воскресенье, значит Артур уже три дня в городе. Я не жду нашей встречи, но знаю, что она скоро произойдёт. Не намеренно. Случайно. Мы просто столкнёмся лбами на широких городских улицах. Иначе быть не может. Он покинул город, а я осталась. Вспоминаю его последние слова, когда мы стояли на железнодорожном вокзале, под моросящим сентябрьским дождём:
— Эля, ты только не обижайся на меня. Я не тебя бросаю, а город.
— Ты уезжаешь, чтобы вернуться? Мне тебя ждать? — спрашиваю у него и радуюсь, что идёт дождь. Я плачу, но из-за дождя моих слёз не видно. Это хорошо, ведь слёзы смягчают боль.