Хозяйка Горячих ключей
Шрифт:
??????????????????????????— Вы по делу, Санна Прохоровна? – Лаврентич снова вышел и прикрыл за собой дверь.
— Да, и по серьезному. Сегодня на пороге отстояться не получится. Ведите внутрь, заварим чайку. Я вот конфет принесла, меда с орехами, - она подняла перед собой холщовый мешочек с «трюфелями» и пузатую баночку, которую нашла за банками с крупой и прочей бакалеей. Это явно был чей-то запас, но сейчас Саше требовалась «тяжелая артиллерия», и одними конфетами тут точно не отделаешься.
— Я же сам мог бы прийти, - начал было тянуть Лаврентич, но Саша неумолимо шагнула
— Чай, ставьте чайник, Михаил Лаврентич, разговор у нас будет длинный, – она хмыкнула и занесла уже ногу, чтобы подняться выше.
— Ладно, проходите, - сдался одиночка, которого еще предстояло «колоть и колоть». Но Светлана Борисовна не собиралась сдаваться. Уже вечером она собиралась без экивоков допросить и Василия.
24.
Дом внутри выглядел так, словно Светлана Борисовна попала вновь в прошлую свою жизнь: тут и там на столиках были разложены какие-то механизмы, которые, судя по всему, мужчина чинил, запах кофе и чуть заметный запах табака, аккуратно застеленный деревянный диван.
Здесь была оборудована и небольшая кухонька, где царил порядок. На полке ровно расставлены чашки, пара железных банок, видимо, для сыпучих продуктов. Возле окна небольшой стол, пара стульев. Дверь из комнаты, скорее всего, вела в каменное здание.
— Вы здесь и работаете, и ночуете? – спросила она
— Нет, есть еще спальня, - чайник начал кипеть на плите, и Михаил расставил на столе чашки, вынул из меховой шапки пузатый медный заварочный чайник, разлил из него по чашкам ароматный, цвета коньяка отвар и добавил кипятка.
— А у вас уже и чай заварен! – присев на краешек дивана сказала Саша и улыбнулась.
— Может, разденетесь? – напомнил хозяин дома и даже выдавил из себя что-то похожее на улыбку.
— Да, забылась совсем, - Саша торопливо сняла пальто, осмотрелась. Заметив у входа вешалку, повесила его и вернулась на диван. – Михаил Лаврентьич, я понимаю, что вам тяжело сейчас видеть на месте отца меня, да и уверена, вы беспокоитесь о том, что будет дальше.
— Правда ваша, беспокоюсь, - он поправил очки на носу, придвинул к столу стул и присел напротив Саши, которая, взяв чашку, вернулась на деревянный диванчик.
— Тогда… помогите мне. Я не прошу о многом, лишь рассказать все, что вы знаете о пропаже отца. Признаюсь, да и вы уже наверняка в курсе, что я жду гостей. Может, в планы моего отца это и не входило вовсе, но я не вижу других возможностей, чтобы содержать это прекрасное место.
— Да, наслышан, но не осуждаю, потому что сам переживаю. Собирался брать ученика, а вдруг вы соберетесь и продадите здесь все, - взгляд Михаила был цепок. Саша почувствовала, что не только она в этой комнате пытается больше узнать о собеседнике.
— Даже мысли такой нет. Но вы ведь понимаете, что я в ответе не только за Пятигорье, но и за людей, которые живут здесь, работают.
— Если думаете, что я уйду, брошу все, то можете не переживать. Весной схожу за горы, куплю коз и овец. Тогда точно
— Я уверена в вас, хоть и не знаю почти. Я хотела говорить о другом, - Саша поправила складки на юбке и, вздохнув, продолжила: - Кто мог желать отцу плохого? Вы можете подтвердить, что он был игроком?
— Ну-у, - Михаил, наконец, улыбнулся, и от этого его лицо стало еще более мягким, даже каким-то располагающим. «Есть же люди, которым улыбка просто необходима», - отметила про себя Саша.
– Если он и играл, это не отменяло того, что всегда оставался человеком чести. Он всегда платил по долгам. Даже если я и не знаю о каком-то долге, и вы думаете, что за это его могли… - он, скорее всего, хотел сказать «убить», но не стал, а откашлялся и грустно улыбнулся.
— Убить?
— Да. Потому что это худший вариант для оппонента. Тогда он точно не получит своих денег. Да и не было случаев, чтобы он играл в долг.
— Может, вы знаете некоего молодого человека, который в чем-то старался его переубедить? – Саша вынула из кармана письмо и, передав его Михаилу, пересела на стул, ближе к столу.
— Нет, я даже представить не могу, кто бы это мог быть. Ваш батюшка почти все дела, касающиеся Пятигорья, решал со мной и Василием. Это похоже на что-то личное, - Михаил быстро пробежал глазами по строкам и отдал письмо обратно Саше. То, как он скривил губы говорило, что он впервые слышит о нем.
— Я не хотела сдаваться, но все больше понимаю, что не осилю это. Я ведь всего лишь девушка, вот если бы кто-то из мужчин помог мне, - Саша попробовала «закинуть удочку» в нужный омут и заметила, что взгляд Михаила изменился. Он чуть сощурился и словно заинтересовался вопросом с другой стороны.
— Чем это поможет вам? Я знаю, как вы скучаете по батюшке, ведь он с вами был не разлей вода. Да и считал всегда, что вы достойная наследница и продолжатель его дела.
— Я не говорю этого при матушке, но мне кажется, отец жив, - прямо сказала Саша. – И если не просто скучать и грустить, то, думаю, можно хоть что-то узнать, - Саша встала и начала собираться. – Просто, если вы слышали что-то странное от него, или видели с ним людей, которых раньше не встречали… Хоть что-то, что случилось перед его походом.
Саша застегнула пальто, поправила волосы и шагнула ближе к двери. Михаил подошел к ней, открыл дверь. Вид у него был задумчивый, но останавливать ее, а тем более просить подольше поговорить он точно не хотел.
— Только вот… если, - вдруг сказал хозяин дома, когда Саша вышла и спустилась уже с крыльца.
— Что? Любая ерунда, кажущаяся вам незначительной, может оказаться веревочкой, за которую можно ухватиться, - резко остановившись, Саша обернулась и шагнула назад, к крыльцу.
— Он говорил с кем-то по телефону. За пару дней до выхода. Он смеялся и повторял что-то вроде: «Ваши выдумки! Это всего лишь ваши выдумки! Пятигорье не имеет тайн. Это прекрасное место, и не более того». А потом, когда мы уже занимались станцией, он то и дело ухмылялся, мол, чудной народ, раз считает, что он облюбовал это дикое место только ради какого-то клада.