Хозяйка истории. В новой редакции М. Подпругина с приложением его доподлинных писем
Шрифт:
У него задача такая – пропитать меня китайским духом.
Сколько-то лет жил в Пекине. Жил и служил. Говорят, был в охране Мао Цзэдуна. Только я не поняла кем: переводчиком?
Рассказывал, как ловил черепах на удочку. Рыбак. Но я предупреждена: он и приврать может.
А говорит интересно – заслушаешься.
Я ведь о Китае ничего не знаю.
А кто знает?
Володька не знает.
И Никсон не знает, и Киссинджер.
Никсон боится Китая – еще больше, чем мы.
И уважает – с испугу.
Еще бы не бояться! Что же это за страна такая, где яйца обмазывают глиной и месяцами выдерживают в земле? Где продают их, яйца, на вес, а не поштучно?.. Где едят собак, и, хуже того, крыс, и, хуже того, крысиных зародышей, гадость какая, в особом соусе?! [108] И называют все эти кушанья красивыми поэтическими именами?!. Что такое жареный бамбук? Он ел. Что такое трепанг? Он ел. Почему они пренебрегают мясом? И что это за рыба, если она сладкая?
А суп из ласточкина гнезда?
108
Не разделяя неожиданно громкий пафос Е. В. Ковалевой в целом, автор настоящих комментариев все-таки его разделяет по целому ряду пунктов (в частности, в вопросе о «зародышах»), что обусловлено не только сочувствием к женской эмоциональности, но и в первую голову закономерной психологией просвещенного европейца. Кроме того, он выражает искреннюю признательность Андрею Кабанникову, собственному корреспонденту газеты «Комсомольская правда» в Пекине, за великолепную статью об особенностях китайской кухни (субботний выпуск «КП» № 20 (21271), 2–9 февраля 1996 г.). Из данного источника следует, что в провинции Гуйчжоу действительно считается за деликатес оригинальное блюдо, называемое «Три писка» и состоящее из живых крысиных эмбрионов. Итак, цитата: «Живые крысиные эмбрионы перед тем, как оказаться в желудке местного гурмана, – сообщает осведомленный журналист, – пищат три раза: когда их берут палочками, когда окунают в острейший соус и, наконец, когда кладут в рот». Каково?
А консервированные скорпионы?
Он говорит, что, если съесть скорпиона, не будут досаждать комары [109] .
Спасибо. Увольте.
Я, конечно, уважаю чужие вкусы и по любознательности своей сама бы попробовала какой-нибудь кислый бульон, прозрачный, как стекло, и без единого колечка жира, и все-таки от народа, соорудившую такую фантастическую стену на тысячи км и еще недавно считавшего за благо всем женщинам поголовно уродовать ноги, – вот уж не знаю, что от него ожидать.
109
Сомнительно.
А Никсон опростоволосится.
Мы его раскусим.
3 февраля
Видела открытие Олимпиады [110] .
Ничего. Зрелищно.
Был парад. Греки шли первыми. Можно подумать, они древние греки.
Далее по алфавиту.
Смотрела, кто как одет. Самое интересное.
Австрийцы – в чем-то тирольском таком. А бельгийцы шли в шапках, почти как у нас – в ушанках, и сапогах довольно симпатичных, кажется, на меху. Испанцы – в испанском (в пончо, нет?). Французы были в черном – во всем! – черные брюки и черные, ниже колен, пальто, и ботинки тоже черные – почти как шпионы – все строго, даже слишком строго. Восточные немцы в меховых поддергунчиках были. Наверное, это очень изящно, только с нашими не сравнить. Шубы с воротниками – у нас. Мне захотелось тут же надеть. Мою.
110
По телевизору.
Японский арбитр давал торжественную клятву судить честно.
Сегодня же японцы проиграли чехам – 2:8.
Что и требовалось доказать.
4 февраля
Американцы обыграли канадцев. 5:3.
Никсон будет доволен.
5 февраля
А я и не знала. Рассматривался вопрос о целесообразности нашей разлуки. До месяца.
До месяца – до Никсона [111] .
«После разлуки не ведаешь скуки» [112] .
111
То есть до ожидаемого визита Никсона в КНР.
112
Сотрудники Отдела, чья напряженная деятельность часто подразумевала необходимость решительной психологической разгрузки, охотно обращались к устному творчеству. Так, по затронутой теме из множества афоризмов, бытовавших в среде инициаторов-испытателей, к числу которых с августа 1971 г. принадлежал автор настоящих комментариев (см. часть 2), особо отличались популярностью, как ему теперь вспоминается, нижеприводимые перлы узкопрофессионального фольклора:
– разлука для жажды, чтоб в день дважды;
– сладкие штуки после горькой разлуки;
– после разлуки мужик при бамбуке. Не от словосочетания ли «при бамбуке» происходят «прибамбасы», иная этимология которых, приводимая в «Словаре московского арго» В. С. Елистратовым (М., 1994), выглядит куцей?
Ну, допустим, со мной Володька скуки никогда не ведает. А я если и скучаю – так просто скучаю.
С ним советовались.
Он вежливо доказал «нецелесообразность». Жаль, меня не спросили.
6 февраля
Примерно раз в 200 лет Хуанхэ меняет русло [113] . Потрясающе! Десятки миллионов людей терпят бедствие и что-то там роют, строят, возводят. Каждый раз заново.
При этом в Пекинской опере женщины играют мужчин, а в Шаосинской опере, наоборот: мужчины – женщин [114] .
113
Как удалось установить автору настоящих комментариев, крупнейшее перемещение Хуанхэ в завершающемся тысячелетии имело быть в 1494 году, после чего строптивая река весь XVI век металась из стороны в сторону, не находя себе русла и заливая тысячи и тысячи квадратных километров плодородной равнины. Это не может не впечатлять, прошу верить на слово. Интересно, что другое достаточно грандиозное смещение русла Хуанхэ произошло сравнительно недавно, всего за 2 (два) года до рождения автора настоящих комментариев, тогда, утверждают источники, прорвало дамбу.
114
В данном случае ничего удивительного. Такова китайская традиция. Лицо, изучающее литературу о вокальном искусстве Китая серьезно и вдумчиво, а вовсе не ограничивающее свой кругозор устными преданиями информаторов, какими бы ни были продолжительными и увлекательными их командировки, никогда не подойдет к предмету своего рассматривания с обыкновенной школярской линеечкой. Взять хотя бы ту же эстетику названий китайских классических опер. В качестве иллюстрации приведем лишь два из числа тех, которые сумел обнаружить автор настоящих комментариев при подготовке данного издания: «Царь обезьян устраивает скандал в небесном царстве» и «Дочь морского царя пишет письмо своему отцу – морскому царю». Не лишним будет указать на некорректность сравнения названия последней оперы с аналогичным названием известной картины на казацкую тему И. Е. Репина, ибо подобные сопоставления в целом характерны для профанического восприятия мировой культуры. Отметим также, что Пекинская опера старше Шаосинской почти на 60 лет. Впрочем, для 1972 года комментируемое замечание Е. В. Ковалевой об актерской игре в классической китайской опере представляется несколько архаичным ввиду актуального торжества разрушительных установок пресловутой культурной революции.
Я Китая боюсь [115] .
8 февраля
Пришел Т. Т. Стал за чаем рассказывать про китайскую философию. Чем интересен Конфуций и чем он не угодил нынешнему китайскому руководству [116] . Неожиданно прервал сам себя:
– А почему вы меня не спрашиваете ни о чем? Вам же надо про что? Про любовь. Про это… про секс. В том смысле. Китайский эрос…
– Мне все интересно, – отвечаю уклончиво.
115
Признание, которому не следует доверять. Тем более что в обязанности куратора не входило пугать Е. В. Ковалеву. Надо подчеркнуть со всей определенностью: не только китаеведение, но и политология, геополитика, политическая экономика в целом и в частности социализма, не говоря уже о семиотике восточной культуры, этнографии, этнопсихологии, и этносексологии, равно как и других областей человеческого знания, мало, слишком мало (что, кстати, видно из Дневника) интересовали Е. В. Ковалеву. Было бы странно от нее ожидать продуманных оценок той или иной общественно-политической ситуации. Возможно, оно и к лучшему: успех «китайской недели» (см. ниже) был бы значительно скромнее, если бы Е. В. Ковалева была в самом деле «напугана».
116
В полной мере отмеченная здесь неугодность проявит себя в конце 1974 года, когда в КНР начнется крупномасштабная кампания «критики Линь Бяо и Конфуция».
Он перешел к эросу. Как все такое следует у них из их философии Дао. «Тайна облака и дождя». – Я должна знать об этом.
– Да откуда же мне?
Стал охотно рассказывать о девяти настроениях женщины. Смутился на четвертом. Перескочил на шестое. Опять смутился.
– А знаете, у китайской женщины какое самое интимное место?
– Догадываюсь.
– А вот и нет. Щиколотка! [117]
– А у мужчин?
Пожимает плечами.
– У мужчин, понимаете, у них везде одинаково…
117
Сомнительно.
Повеселела. Слушаю, что еще скажет.
– Вы себе и представить не можете, как у них все там в Китае продумано… в этом деле. Особенно в древности было… Вплоть до подушечек. Такие рогатые подушечки… Запишите, как называются.
– Я запомню.
– Нет, нет, запишите.
И диктует:
– Чу-ех-чен.
Я записала.
– И потом, у них нет ни одной фригидной женщины, такая страна [118] . Они и не знают, что такое фригидность. По крайней мере, мне не попадались фригидные…
118
Сомнительно.
– О, – говорю с уважением, – у вас большой жизненный опыт.
– Еще бы. У меня китаянок больше, чем европеек было. В два раза. – Задумался, проверил, пересчитал. – Один к двум, если точно.
– Красивые? – спрашиваю.
– А как же! Китаянки все, как одна… они все красивые…
Вижу: краснеет эксперт мой по китайской любви, так смутился – как мальчик.
– Вы варенье берите, вишневое.
Берет.
– Ну там у нас в Пекине с этим строго было, по правде говоря… По правде говоря, всего две… Две китаянки… Причем здешние, здесь… Одна в Комсомольске-на-Амуре в шестьдесят первом году… А другая под Благовещенском… в шестьдесят третьем…