Хозяйка Изумрудного города
Шрифт:
— Жди меня здесь, — приказал Сергей. — Я скоро вернусь. У нас в запасе не так уж много времени. И ради бога, прошу тебя, Женя, никакого бегства в неизвестность. Ты и Павлуша дороже мне всего на свете.
Евгения проводила его до двери. Что же, осталось подождать совсем немного…
Полчаса спустя Сергей вернулся с повозкой и новой лошадью. Евгения предпочла не спрашивать, где он умудрился их достать, — в осажденном городе приобрести средство передвижения нельзя было ни за какие деньги. Значит, ради нее и сына он пошел на преступление?
— Быстрее, у нас совершенно нет времени,
Им не повезло.
Их остановили на самом выезде из города. Патруль, состоящий из облаченных в кожаные куртки молодых рабочих с винтовками наперевес, вышвырнул Евгению с ребенком из повозки. В Сергее сразу же распознали белого офицера — шинель, форма, внешность…
— Значит, белая сволочь, потихоньку драпаешь.
И прихватил с собой служанку или кого там, — Евгения, одетая в нелепую фуфайку и юбку, перемазанная сажей, с ревущим Павлушей, никак не походила на жену белого офицера.
— А ну, пошла прочь, дура, — прикрикнул на нее один из большевиков, бородатый молодой мужик. — А вот с этим господином мы разберемся прямо на месте.
— Прошу вас… — начала Евгения, но Сергей перебил ее:
— Это кухарка со своим сыном, не трогайте их…
— Да зачем нам эта кулема, — сплюнул бородач. — Ты нам нужен, белая вошь, только ты. Что, сознавайся, в штабе работал, супротив нас воевал, гнида?
Евгению отпихнули в придорожную канаву. Она прижала к себе сына и пакет с драгоценностями. Слезы душили ее, она все поняла. Они не оставят Сергею жизнь, они его убьют. И она ничего не в состоянии изменить. Он прав, если она выдаст себя, то расстреляют их втроем. Она не имеет права рисковать жизнью Павлуши. Но Сергей, что будет с ним?
Впечатавшись в мерзлую землю, Евгения закрыла уши руками, и все равно через несколько минут до нее долетели отрывистые выстрелы. Все было кончено.
Сергея расстреляли без суда и следствия. Прямо в степи.
— Ну все, баба, ты свободна, — с удовлетворением произнес бородатый предводитель отряда большевиков. — Кокнули мы твоего мучителя, теперь давай шуруй отсюда, пока я не передумал.
Евгения, оторопев, смотрела на тело Сергея, лежавшее всего в десятке метров от нее. Он только что был живой — и вот расстрелян. Она не чувствовала боли или скорби, только перед глазами плясали черно-красные мушки. Ее муж, которого она любила более всего в жизни, возможно, даже больше, чем сына, был убит практически на ее глазах. И по ее вине?
Нет, по вине Надежды. Если бы Надежда не возникла здесь внезапно, как привидение, если бы она не внесла сумятицу в их жизнь… Они бы давно были гденибудь на пароходе, уносящем их в благословенную Турцию. Во всем виновата именно Надежда, никто, кроме нее!
Боль и осознание потери пришли позднее. Евгения не знала, как смогла выжить. Скорее всего, только мысль о том, что к ней прижимается голодный и завшивленный Павлуша, помогла ей сохранить разум.
Они брели по дорогам, им встречались и белые, и красные, но Евгения, погрузившаяся в бездонную тьму отчаяния, ничего не замечала. Она жила инстинктами и воспоминаниями.
Ей удалось нагнать колонну беженцев, покинувших город, в их числе она достигла одного из южных портов. Там-то она и приобрела револьвер, который должен был сослужить ей верную службу — убить Надежду. Это роковое решение она приняла сознательно. Надежда поплатится за все, что произошло с ней.
Она ответит за тягчайшее преступление, за смерть Сергея.
Страшная картинка — мертвый Сергей, нелепо вытянувшийся в степи, — преследовала ее по ночам.
Именно поэтому Евгения так стремилась покинуть Россию. Эта страна, некогда так горячо ею любимая, осталась в невозвратном прошлом. В прошлом остался Петербург, верная Ляша, их особняк, Сергей…
Ничто более не связывало ее с Россией.
Получить место на пароходе, идущем в Константинополь, оказалось совсем непросто. Обезумевшие люди были готовы выложить все, чтобы оказаться вне хаоса гражданской войны. Пугающие слухи разрастались, как снежный ком. Говорили, что вот-вот большевики займут порт, и тогда всех, кто не сумел бежать, расстреляют. Шептались, что союзники, обещавшие прислать несколько линкоров, на самом деле обманули. Намекали, что, возможно, откроют воздушную переправу. Никто не знал, чему верить.
Евгения, всучив матросу бриллиантовую брошь и кольцо с изумрудом, получила место в каюте третьего класса.
Прижав к себе Павлушу, она шагнула на палубу «Князя Игоря». Обернувшись, она бросила прощальный взгляд на русский берег. Неужели она не вернется сюда никогда? Нет, режим большевиков падет, все говорили, что силы Антанты вот-вот ворвутся в Петроград, ждать осталось немного. Шайку политических безумцев повесят, и все, кто не по своей воле покинул Россию, вернутся обратно.
Нужно совсем немного подождать, и тогда мечты станут явью. И все же Евгения знала, что прошлого не вернуть. Она никогда больше не увидит Сергея, а Павлуша никогда больше не увидит отца…
Револьвер был запрятан глубоко под одежду, так же, как и драгоценности.
Евгения вскрикнула. Ей вдруг показалось, что в портовой толчее она заметила Надежду. Или это только обман зрения, она выдает желаемое за действительное?
Ну что же, она обязательно найдет сестру. И тогда…
Она безжалостно застрелит Надежду. Та виновата в смерти Сергея, и этого Евгения не могла ей простить.
«Князь Игорь» отошел от причала. Кое-кто бросился в воду, желая в последний момент попасть на пароход. На берегу оставались еще тысячи людей, которые стекались в порт с единственным желанием — бежать прочь. Возможно, где-то там и была Надежда. Евгению это пока мало интересовало, она знала, что рано или поздно найдет сестру.
Прибыв в Константинополь, она сумела достаточно выгодно продать пару аквамариновых подвесок и несколько колец с бриллиантами. Этих денег хватило, чтобы перебраться в Берлин.
Война закончилась, Германия, как и Россия, стала республикой, однако сумела избежать пролетарского переворота. Евгения бегло говорила по-немецки, поэтому ей не составляло особого труда влиться в жизнь почтенных бюргеров.
В немецкой столице Евгения осмотрелась, сняла по дешевке крошечную квартирку в мансарде, начала работать. Сначала она поступила в мясную лавку продавщицей, затем пошла работать в цветочный магазин.