Хозяйка корней
Шрифт:
Несчастную там и нашли. Так же сломана шея и так же прокусана.
Зеваки на месте происшествия переговаривались шепотом, будто боялись потревожить душу жертвы. Но чем ближе к Башне, тем толпа становилась гуще и злее. Я закрыл экипаж не только от жары — в кожаный верх попало несколько камней.
Еще заметил, что в толпе почти не видно вампиров. Они если и встречались, то небольшими группами и только мужчины. Остальные предпочитали держаться от них подальше.
Основная толпа ждала меня перед Башней. Мостовая на площади крепкая, принести камни никто не догадался, поэтому летели только слова.
Стража не без труда очистила вход. Я мог бы подняться по лестнице, не слышать криков и ждать, когда появятся делегации кланов или состоится заседание совета.
Но я понимал — на площадь прибежали те, кто действительно боится ходить в темноте. Они ждали ответа от меня.
Поэтому я обернулся с верхней ступени каменного крыльца.
— Начальник! — донесся чей-то ожесточенный и напуганный голос. — Нас долго будут грызть по ночам?
Я сделал вздох и сказал то, что обдумал еще по дороге:
— До окончания расследования мой первый помощник Флессан Рин Гирш временно отстранен от работы!
Глава 36
Лилия
— Тока снедюшку переводишь да деньгу! — бухтела бабушка Му вечером, когда уже все пациенты давно отправились по своим домам, а у меня наконец руки дошли до этой задумки. Бабуля гудела уже часа два, но мы давно научились воспринимать ее ворчание как часть уюта. Звуковое сопровождение, без которого даже чего-то не хватает.
— Да хто ж такую пакость-та есть будет — лед с солью! Десять серебрух на ету кастрюлю, прости боги, дурацку потратили, а вс"e зачем? А молока скока, а яиц! Лучше б мальцы мне в огороде помогли, ту ж красну ягоду прополоть, котору вы тоже сюда извели, ироды! — Глаза бабули сверкали таким же любопытством, как и у мальчишек, когда я сняла крышки с трех цилиндров, внутри которых было мороженое аж сразу трех сортов: с красной ягодой, очень похожей на клубнику, с кусочками смахивающего на ананас плода и с самым обычным, но очень сладким и сочным персиком.
Все трое нетерпеливо сунулись под крышку и замерли.
— Ну и что? — первым выдал Игги, с сомнением крутя носом. — Три часа сбивали, ажно руки поотваливались. А похоже на замерзшую кашу. Ток разноцветную.
— А ты не торопись. — Я взяла специально вырезанную умницей Матео деревянную ложку — такую, которой удобно сделать шарики из замерзшей массы, и ловко накрутила вкусных кругляшей на четыре тарелочки, каждого цвета по одному шару, а сверху посыпала толчеными орехами и приложила по листочку свежей мяты. Потом торжественно отнесла вс"e это богатство на стол и вручила зрителям-дегустаторам по маленькой ложечке.
— Ешьте! Только осторожно, оно холодное.
Мое «семейство» еще немного посомневалось, бабуля так и обворчала опять и меня, и мою дурную придумку, а потом Игги не выдержал и сунул ложку с кусочком ягодного мороженого в рот.
И застыл, вылупив на меня и без того немаленькие глаза.
— Шо такое?! — всполошилась бабушка. — Внучок, али отравился?! Дык нечем тут вроде-та, а… а ну дай сюды эту пакость, выкину к лешим!
— Ни за что! — возопил опомнившийся хулиган и вцепился в тарелку двумя руками. — Лилечка, а там же в той мороженице еще много? Да? Много? Можно мне добавки?!
— Ты сначала то, что дали, съешь, — посмеиваясь, сказала я. — Ну, кто еще храбрый? Матео?
— В жизни ничего вкуснее не ел, — признался наследник палача, алчно оглядываясь на кастрюлю, в которой стояли три другие маленькие кастрюльки, а остальное пространство было заполнено льдом вперемешку с солью.
— Ить! — удивленно подняла брови бабушка, облизав, наконец, ложку. — Ни дать ни взять колдунство! Ой, хитра ты, Лилька… Одна радость, шо баба добрая да домовитая, глядишь, и мы с тобой не пропадем. Тока ета… часто таку вкуснятину готовить — мальцы поизбалуются. И времени сколько, да продуктов, опять же. Эдакое лакомство впору в высших-та Домах на стол подавать, и то по праздникам.
— Так и мы не будем его каждый день есть, — заверила я под разочарованные вздохи мальчишек. — Мы его… продавать будем. Только надо решить, как, кому, где и за какую цену.
— Дык эта… — Все задумались, даже Игги перестал вылизывать тарелку и подключился к беседе. — Эта… Ясно, на базаре надо. В богатые трактиры-та нас никто не пустит торговать, и ваще, там повара нос дерут до неба, даже разговаривать с нами не станут.
— А нам и не надо, — успокоила его я. — Вот на базаре и будем работать, у нас разрешение на работу есть.
— На торговлю отдельное надо, — заикнулся Матео, алчно облизываясь в сторону второй порции и одновременно глядя на меня глазками котика из «Шрека». — В ратуше надо взять, если еду продаешь, самолично изготовленную. Печатку на руке поставят, что ты здоров и заразой какой покупателя не наградишь. И с еды пробу снимут, обязательно. Чтобы убедиться.
— Ну и здорово, значит, следующую партию мороженого мы несем в ратушу! — обрадовалась я и кивнула пацанам. — Ну ладно, сделайте всем еще по шарику. У меня там не только начальник знакомый, но и секретарь в канцелярии. Если мы всех по паре шариков нового лакомства за хорошее настроение одарим, не только они к нам благосклоннее отнесутся, но и, считай, бесплатная реклама у нас в кармане. Не абы кто мороженое ел да нахваливал, а сам начальник сыска и его верные стражники.
— От ты хитрая. — Бабушка Му собрала морщинки в маску полного довольства жизнью, принимая из рук внука тарелку со второй порцией. — А вс"e одно, сразу-то незнакомое не все рискнут отведать. Побоятся, да и вообще, народишко у нас на новинки не шибко падкий. Как привыкли, так и делают, так и репу сеют, так и кашу варят. Вона сколько трудов ушло приучить, что надо зубы свои нести, да и то: один из трех соглашается, а остальным, значить, на грязь да на гомон базарные наплевать, хотят с корзины лечение, и вс"e тут.