Хозяйка корней
Шрифт:
Ну а обезболивающую руну на базаре никто даже не предлагает. И клиенты не вякают — тоже экономят.
Рисковать секретом морозцы я не стала — фигушки. Зато согласилась оказать разовые услуги анестезиолога, в каждом случае за серебряную монетку. Угу, полчаса криков и яростной торговли не в счет, я тренировалась, Игги работал играющим тренером. Результат мне понравился. В качестве бонуса поглядела на инструментарий конкурентов и пришла к выводу, что палач был более требователен к качеству, когда кузнецы выдавали ему
Когда я вернулась с первым скромным заработком, сопровождаемая сдержанными вздохами раскошелившихся зубодеров, Игги и Матео уже развернули мобильный здравпункт. За два дня нашего отсутствия по базару прошли слухи о целительнице, которая не только обещает лечить без боли, но и лечит. Поэтому, едва прошел слух о моем возвращении, потянулись пациенты.
Тут и возникла проблема, о которой я не догадывалась: аборигены были приучены ходить в Цирюльный ряд. В особых случаях вызывать лекаря на дом. А вот ходить домой к лекарю — к такой модели взаимоотношений не привыкли. Непривычное же пугает.
— Да можно, конечно, пойти… Только зачем это? Мы, энто, тута лечиться привыкли, — мямлил пожилой гоблин, а я без всяких телепатических способностей читала его мысли: «Заманит в дом, может, зуб вырвет, может, голову отрежет и ограбит».
Не, от своего лечебного принципа не отступлюсь! Легкие случаи лечатся на месте, но, если нужно всерьез диагностировать и оперировать, это только в офисе, на хорошем кресле. Благо, как я поняла утром, если не петлять, от Цирюльного ряда до моей палаческой клиники десять минут пехом.
За полдня я только вырвала несколько совсем безнадежных зубов, снабдила всех клиентов зубным порошком в подарок (брали охотно, а что дальше они с ним делать будут — один всемирный бог стоматологии ведает) и выдала пару направлений к себе на дом. Без уверенности, что клиенты явятся по указанному адресу.
Еще один принцип — работаю только по расписанию. Первая половина дня прошла, солнышко собралось в гости в мой дом, значит, перебазируюсь в клинику.
И тут появилась еще одна клиентка — пожилая толстая орка. Она вела за руку детеныша, годков пяти от роду. За спиной орки торчал длиннющий меч. Я уже немного просветилась насчет законов местного социума и знала, что ходить по улицам с оружием длиннее кинжала — символ высокого статуса.
— Госпожа Хлудер, — подтвердил мои предположения Матео, — вдова капитана караванных наемников. Если бы в ее дом ночью воры залезли, ни один до рук моего отца не дожил бы.
Несмотря на воинственность, орка вела себя как добрейшая мамаша. Не тащила сыночка, постоянно нагибалась к нему, так что рукоять меча сбивала прохожих, вытирала слезы, уговаривала:
— Сейчас, золотко, найдем хорошего мастера, и у тебя зубик болеть не будет! У эльфа боли, у гнома боли, у вампира больней боли — у тебя заживи!
— Не хочу-у-у-у! — плакал малыш. — Тут шу-умно-о-о! И все крича-а-ат!
— Чего не хочешь? — спрашивала мать без всякого сарказма. — Чтобы зубик болел или чтобы шумно было?
Я понимала бедолажку. Немало страдальцев, не доверившихся мне, сейчас терпели, сидя на корзинах. Испускаемые ими звуки были столь знакомы Матео, что тот бледнел. Ребенку же, попавшему в стоматологию «опен спейс», тем более страшно.
Орка деловито оглядела ряд здоровенных бородатых садистов и уверенно направилась ко мне, приговаривая:
— Вон тетя добрая, не кричит, улыбается, смотри. Точно не обидит, ты же не боишься тети?
Бутуз громко и недоверчиво сопел, но орать и упираться перестал.
— Зубик уже неделю болит, а вырвать боимся, — вздохнула воительница, поделившись со мной своей бедой. — А ты тоже при зубодерных делах?
— Да, — кивнула я. — Вы вряд ли малыша успокоите, к этим крикам и я не привыкла. А пойдемте ко мне домой, там и вылечим.
Узнав, что идти недалеко, дама с мечом не стала возражать. Незнакомых домов она не боялась.
По дороге я узнала, что госпожа Хлудер продолжила бизнес покойного мужа и, хотя сама караваны не охраняет, тренирует бойцов.
— Олли весь в папу, никакого оружия не боится, а вот насчет зуба у него нутряной бзик, — жаловалась она.
Я обещала вылечить зуб, не страшась любых душевных комплексов или нутряных бзиков.
Дома всё прошло как по маслу. Бабушка Му буквально заговорила зубы ребенку огородными сказками, я применила морозцу и обнаружила загнивший молочный зуб, неправильно выросший зацепившийся за соседа и не желавший покидать родное гнездо.
— Герой, открой ротик шире. Сейчас посмотрю, — соврала я. И не успел ребенок опомниться, как предъявила ему и мамаше экстрадированный зуб.
Госпожа Хлудер без спора отсыпала мне горстку серебра. Заодно сказала, потрогав меч:
— Без мужа живешь, с сыновьями-племяшами? Если кто обидит, скажи, что недавно госпоже Хлудер услужила и та довольна осталась.
— Есть один дурачок завистливый, — на всякий случай сказала я.
— Вот и скажи дурачку, пусть выберет, какая из двух рук ему дороже. Та и останется, — ответила гостья уходя. Малыш, любитель таких шуточек, рассмеялся замороженным ртом.
***
Госпожа Хлудер оказалась первой ласточкой. Уже на другой день, точнее во вторую его половину, в офис явились двое клиентов, причем сами. Я задумалась над предварительной записью. Первые ласточки предвещали большой птичник.
Третий день работы это предположение подтвердил, а на закате в дверь постучали грубо и грозно.
— Совсем разболелось? — вздохнула я, приготовившись открыть.
— Городская стража, — ответили мне. — Отворяй, лекарка! Мы за тобой!