Хозяйка кукол. Тайна забытых богов
Шрифт:
– А не отвезете ли вы меня в Прагу? – нахально предложила я.
– Ой, далеко ведь, да и нам не по пути! – вдруг вставил свое весомое слово молчавший до сих пор Дино. – Боюсь, барон Бойко не одобрит такого отклонения от маршрута и…
«Вот видишь! – красноречиво вскинула брови Зара. – Если только ты не…»
– Да заплачу я вам, заплачу! – поспешно пообещала я, правильно истолковав и более чем прозрачный намек Дино, и выразительную мимику гадалки. Знаю я этих цыган, они своей выгоды не упустят. А цену за услуги всегда ломят высокую…
Дино тут же скорчил постную рожу, дескать – не мы такие, жизнь такая, все продается, все покупается, в том числе и люди. А порядочный человек цену себе никогда не знает.
– Чем заплатишь? – деловито поинтересовалась Зара.
«Чем? – растерянно соображала я. – А и правда – чем? У меня же ничего нет, кроме рития и кинжала брата, но их я точно не отдам…» – и тут я опять вспомнила совет Иржика, однажды мне уже помогший: у человека всегда что-то есть…
– Этим! – я вытащила из нагрудного кармана камзола серебряную пуговицу с алмазами, подаренную мне синеглазым капитаном. Жаль, конечно, ее отдавать, но ничего не поделаешь – придется.
– Этим? – изменилась в лице цыганка, осторожно вынимая пуговицу у меня из рук. – Дино, узнаёшь? – Она обернулась к парню.
– Еще бы! – почтительно кивнул он. – Вот, значит, как: она – с ним…
– Ага! – многозначительно усмехнулась Зара.
– Эй, вы чего тут секретничаете! – возмутилась я. – Немедленно объясните мне все, а то я ничего не понимаю…
– А тебе и не нужно ничего понимать. – Цыганка осторожно положила пуговицу обратно мне на ладонь. – Береги ее, она тебе еще пригодится. Поймешь сама, когда придет урочное время. А пока – отдыхай, мы отвезем тебя в Прагу. Отвезем бесплатно… – с этими словами Зара покинула кибитку, уведя с собой Дино и оставив меня в полнейшем недоумении.
Цыгане довезли меня до городского предместья и высадили из кибитки, вежливо помахав руками на прощание. Я дружелюбно ответила тем же и побрела к каменной стене, опоясывающей всю Прагу. Ладно хоть, кочевой народ додумался высадить меня именно у задних ворот, охраняемых не так бдительно, как главные. И причем самыми ленивыми стражниками, отправляемыми на этот пост за какие-нибудь серьезные провинности. В ссылку.
Постучала в дубовую створку, и ее немедленно открыл заспанный, широко позевывающий толстяк в давно не чищенных латах. Денег и документов у меня с собой не имелось, поэтому я не придумала ничего лучше, как предъявить стражнику все ту же самую серебряную пуговицу, положившись на ее необъяснимую загадочность, столь для меня полезную. Разглядев сунутый ему под нос предмет, толстяк испуганно охнул, проснулся и низко поклонился, пропуская меня в город. Я недоуменно пожала плечами и побрела по узкой улочке, направляясь к центру Праги. Похоже, все вокруг знают об этой пуговице намного больше меня. Да и ведьмы с ней, мне уже все равно. Потом во всем разберусь.
Светало. Утренний туман рассеивался, растекаясь белесыми ленточками. Горожане открывали запертые на ночь ставни домов, здороваясь или громко переругиваясь друг с другом. Я брела из последних сил, едва не цепляясь ногой за ногу и чувствуя, как предельно вымотали меня события последних дней. Настроение на нуле, глаза слипаются, а энергии мне сейчас ни на какое, даже самое примитивное заклинание не наскрести. Поэтому придется упрямо топать через весь город, а как доберусь до дома – то рухну на кровать и просплю без просыпу суток пять. Не меньше. Пытаясь срезать дорогу, я шла закоулками, наплевав на собственную безопасность и думая лишь об одном – как бы не упасть, не свалиться замертво и не уснуть прямо здесь, на задворках какого-то убогого кабачка. Проходя мимо омерзительно смердящей помойки, я неожиданно споткнулась, едва не наступив на что-то мягкое, поначалу показавшееся мне дохлой крысой. Брезгливо отдернув ногу, я вдруг услышала слабый, едва различимый писк и нагнулась, вглядываясь в желтый мохнатый комочек, чуть не расплющенный каблуком моего сапога.
А
Яростно рыча, я рывком взвилась с земли, прижимая к себе полумертвого зверька. Подпрыгнула на метр вверх, выплюнула заклинание «Эуро» [6] и, не осознавая, что именно делаю, полетала над городским кварталом, оставляя за собой шлейф из взвихрившейся пыли. Люди испуганно отшатывались, грозили кулаками мне вслед, кричали: «Позовите церковников, в городе – ведьма!» – но меня это не волновало. Я легко проходила сквозь стены, отбрасывала со своего пути всадников и кареты, отчаянно ругаясь и крепко прижимая к груди рыжего найденыша. Искренне надеюсь, что я никого не ранила и не покалечила. А я раньше и не знала, что способна сгенерировать такое огромное количество разрушительной силы.
6
Воздух.
Я ураганом ворвалась в дом, совершенно позабыв о собственной усталости.
– Мелина, Баська, живо тащите сюда таз с теплой водой, молоко, бинты! – заорала я с порога.
– Ну, слава богам, наша хозяйка вернулась! – облегченно всплеснула руками Мелина, стоящая в дверях кухни. – Живая! А покушать не хочешь?
– Я-то живая! – вызверилась на кухарку я. – А вот он… – и я с горечью продемонстрировала ей котенка, вяло обмякшего у меня на ладони.
Разглядев едва живого зверька, женщины дружно всплеснули руками, завизжали и кинулись искать требуемое. Несколько часов мы хлопотали над котенком, пытаясь избавить того от прожорливых мух и их личинок. Увы, у нас ничего не получилось. Мухи оказались неистребимы. Я смывала их водой, стирала смоченными в масле тампонами, но они десятками выползали из тощего рыжего тельца, успешно размножаясь внутри его органов. И между тем – котенок мужественно боролся за свою жизнь. Вспомнив нужное заклинание, я смогла сделать так, чтобы котенок не чувствовал боли. Прижимаясь к моим пальцам, он нежно мурлыкал, выражая благодарность за мои усилия. Он даже пил молоко, которое я с помощью пипетки закапывала ему в рот. Он очень хотел жить!
Близился вечер. Небо за окном потемнело, собиралась гроза.
– Отступитесь, госпожа! – мягко уговаривала меня перепачканная маслом Мелина. – Вам его не спасти. Смиритесь. Подарите этому несчастному существу безболезненную смерть!
В углу комнаты, обняв таз с грязной водой, взахлеб рыдала и подвывала Баська. Чуть в стороне, собирая испорченные бинты, стояла бледная, молчаливая Лиза и смотрела на меня странным, почти благоговейным взглядом. Котенок растянулся у меня на коленях, его тельце сотрясали предсмертные конвульсии.