Хозяйка Леса
Шрифт:
Занила, лихорадочно пытаясь сообразить, что делать, еще раз оглядела кружево оборотня. Энергия нигде не сочилась из него, но, тем не менее, с каждой секундой Байд терял ее все больше! И Занила не знала почему... Зато она, кажется, начинала догадываться, что именно происходит, - смерть. Именно так выглядит смерть оборотня, когда смотришь на нее с уровня зрения силовых потоков. И когда ничего не можешь сделать... Байд потерял слишком много энергии, когда его ранили, и восстановление кружева тоже потребовало ее затрат. И теперь силы было просто слишком мало, чтобы каркас в его теле продолжал существовать! Если бы Байд был высшим оборотнем, или если бы он хотя бы был в сознании, чтобы восстановить запас силы от энергетических потоков, все еще можно было исправить! А так Занила могла только наблюдать,
Но сначала Занила кое-что сделает. Не потому, что знает что именно или как, а просто потому, что за девятнадцать лет своей жизни она так и не научилась одному - останавливаться и признавать поражение! Потому что Хозяйка.
Занила заставила свое кружево раскрыться, выпуская гибкие серебристо-стальные нити. Она проделывала такое часто, когда хотела соединить свой каркас с силовыми потоками окружающего пространства, только сегодня все будет немного иначе: сначала она соединит свое кружево с кружевом Байда и только потом - с силой, которой нужно напитать его!
Серебристо-серые нити, которые Занила создала из собственной силы, соприкоснулись с каркасом Байда. Занила невольно вздрогнула: она никогда не делала ничего подобного раньше и просто не знала, чего ожидать, что именно она почувствует? Но заставила себя продолжать, пока ее нити надежно не соединились с кружевом Байда. Неизвестно, что бы произошло, если бы оборотень был в сознании, а так Занила даже не сразу разобралась в том, что ощутила. Сначала она почувствовала тело. Свое или чужое - она не разобрала. Но уже одно только то, что она ощущала физическое тело на уровне энергетических потоков, где того просто не существовало, было достаточно странным! А в следующую секунду на нее навалилась невозможная неимоверная усталость! Ощущение было такое, будто тело придавлено сверху неприподъемным грузом. Занила заставила себе сосредоточиться и не обращать внимания. Это просто: достаточно лишь помнить, что это не ее тело и не ее слабость! А дальше - раскрыть кружево... На секунду ее сознание вновь воспротивилось, напоминая, что ее кружево уже раскрыто, но Занила проигнорировала его и вновь твердо приказала: раскрыть кружево! Потянуться в окружающее пространство, ощутить щедро разлитую там силу, словно прикосновение теплого ветра к кончикам пальцев или терпко-сладкое винное послевкусие на кончике языка... Сила! Потянуть ее к себе, вынуждая влиться в собственное кружево, наполняя его до краев, заставляя до самой последней ниточки сиять от избытка энергии!..
Занила разорвала соединение с кружевом Байда и отшатнулась от него, налетела спиной на жесткую спинку стула и только после этого поняла, что вернулась на физический уровень пространства. Раскаленная волна силы дохнула ей в лицо, заставляя отступить еще дальше. Тело Байда, лежавшее на кровати, вздрогнуло и изогнулось, стремительно накрытое волной обращения. Воздух поплыл густым маревом, и в следующую секунду с кровати соскочила огромная белоснежная кошка. Выгнула позвоночник, потягиваясь, встряхнулась, топорща шерсть, и с довольным мявом выскочила прочь из каюты через незапертую дверь!
– Раик, иди за ним!
– закричала Занила.
– Присмотри, пока он все мачты не переломал!
Оборотень скользнул совершенно ошалелым взглядом по лицу Хозяйки, но все же коротко кивнул и бросился выполнять приказ, а Занила откинула волосы со лба и устало опустилась на стул, который до этого чуть не перевернула.
– Кажется, я немного перестаралась.
– Что ты сделала?
– голос Натары звучал более чем недоверчиво.
– Я раскрыла его кружево и наполнила его энергией, - принялась объяснять Кай'я Лэ.
– Но, кажется, силы оказалось слишком много - она спровоцировала обращение. Зато последняя рана сама залечилась!
– Занила вздохнула. Натара переместилась и встала так, чтобы видеть лицо своей Кай'я Лэ.
– Ты хотя бы знаешь, что это невозможно - управлять кружевом другого оборотня настолько полно, чтобы раскрыть его и спровоцировать наполнение энергией?
– Это же сила, Натара!
– Занила подняла на нее взгляд серых глаз, казавшихся сейчас настолько светлыми, словно в них полыхало серебряное пламя.
– Разве с ней существует хоть что-то невозможное?
– Кай'я Лэ дождалась, пока оборотень слегка и совсем не уверенно качнет головой, а потом приказала ей.
– Поторопи капитана: "Сокол" должен как можно быстрее вернуться в Догату!
Натара кивнула и вышла, отправившись исполнять распоряжение Хозяйки, а может быть, придумывать новые вопросы, на которые не существовало ответов. Во всяком случае - пока.
Глава 6. Восстание в городе
Салева, столица Догата. Семь дней спустя.
На рассвете, когда небо над салевскиой столицей было жемчужно-серым, стая оборотней, ведомая своей Хозяйкой, выскользнула из ворот сада, густо заросшего нартовыми деревьями, и устремилась вверх по пустынной и слегка влажной от росы догатской улице. Их было чуть больше дюжины, все они сохраняли человеческое обличье, и не было в их внешнем виде ничего, что могло бы показаться странным случайному встречному прохожему: добротная, удобная одежда, оружие, уверенные движения, выдававшие опытных бойцов. Но мало ли таких на улицах портового города? Самыми необычными, пожалуй, могли бы показать три девушки, вышедшие из дома без традиционных ганахов, а точнее - и вовсе в мужской одежде! Одна из них шла впереди, словно ведя за собой всю группу... Длинные светло-серебристые волосы шелковым плащом метались за ее спиной, словно не успевая за ее стремительным шагом... Серо-стальные глаза твердо смотрели вперед. Она точно знала, куда шла. Хозяйка оборотней и ее стая... И хорошо, что некому было попадаться им на пути на рассветной догатской улице!
Солнце медленно поднималось из-за горизонта, освещая город бледно-золотым светом, а улица, по которой шли оборотни, уводила их все дальше от моря, взбираясь на пологий холм. Роскошные дворцы и ухоженные сады аристократического района салевской столицы остались позади, и теперь по обеим сторонам от дороги тянулись разросшиеся неухоженные парки, хотя от царского дворца, а значит, и от центра города они ушли не так уж и далеко. Эта улица называлась храмовой. Она заканчивалась тупиком, упираясь в ворота храма, выстроенного в салевской столице три столетия назад во славу Светлых Богов-покровителей. Тогда он был великолепен, поражал своими размерами и роскошью. Но в последние десятилетия культы Богов, как Светлых так и Темных, постепенно приходили в упадок. Горожане забросили храм, строить дома и селиться рядом с ним становилось все менее престижным. Так в самом центре Догаты образовался значительный район практически пустующей земли, а сердце города сместилось от храмовых стен к вечно шумному, пахнущему солью и рыбой порту, так же постепенно и верно, как власть в Догате переходила от старых аристократических семей в руки купцов.
Громада храма появилась перед оборотнями неожиданно, и Кай'я Лэ на миг невольно замедлила шаг. Прожив столько времени в Догате, она ни разу не бывала здесь. А все, что она слышала о храме, сводилось к тому, что он очень большой и сильно заброшенный. Но почему-то никто не говорил ей, насколько он величественен и прекрасен, даже несмотря на практически полностью стершиеся краски фресок, сильно осыпавшуюся лепнину и пышно цветущие лианы, густо увившие стены. Байд обогнал Хозяйку и распахнул перед ней ворота. Она не заставила себя ждать, шагнув в ограду храмовых стен.
А внутри, кстати, храм казался совсем не таким заброшенным, как снаружи. От ворот к главному зданию вела бережно посыпанная песком дорожка, когда-то роскошные клумбы были превращены в ровные грядки, а несколько аккуратных маленьких домиков в западной части храмовой территории выглядели вполне обитаемыми. Очевидно, в них продолжали жить жрецы, оставшиеся при храме, даже когда культы их покровителей были практически полностью заброшены. Они вели нехитрое хозяйство, молились своим Богам и никогда не запирали ворот в ожидании тех, кто однажды все же решит прийти и помолиться.