Хозяйка Меллина (Госпожа замка Меллин)
Шрифт:
Говорить с миссис Полгри о ее внучке было бесполезно: она была слишком подчинена обывательским условностям. В ее представлении любой человек был либо сумасшедшим, либо нормальным, при этом степень нормальности зависела от соответствия ее собственному характеру. Так как Джилли отличалась от своей бабушки во всем, она расценивалась последней как безнадежно сумасшедшая. Кроме того, миссис Полгри дала мне понять, что поскольку меня наняли для воспитания Элвиан, Джилли вообще была не моей заботой.
Таково было положение
Как только я увидела Коннана ТреМеллина, моему относительному душевному покою пришел конец. Собственно, его присутствие в доме я ощущала еще до того, как встретилась с ним.
Он приехал во второй половине дня. Элвиан где-то бегала, а я попросила принести мне горячей воды, чтобы умыться перед своей обычной дневной прогулкой. Воду принесла Китти, и не успела она войти в комнату, как я заметила происшедшую в ней перемену. Ее черные глаза сияли, а рот сам собой расползался в улыбку.
— Хозяин дома, — сообщила она.
Я старалась не показать свое собственное волнение, вызванное этим известием. Через минуту в дверь заглянула Дейзи. В этот момент сестры были очень похожи друг на друга — на их лицах было одинаковое выражение ожидания, даже предвкушения чего-то. Мне показалось, я поняла, что это означало. Я подозревала, что ни одна из них не была девственницей, об этом говорило их слишком уж фривольное поведение в обществе конюхов и деревенских парней, которые работали в саду поместья. Как только они оказывались в поле зрения мужчины, в них происходила едва уловимая, но, тем не менее красноречивая перемена. Поэтому их возбуждение, вызванное возвращением хозяина дома, я могла истолковать только, как еще одно проявление их распущенности и испорченности.
При этом мне была неприятна не только их реакция, но и тот факт, что она мне самой внушила эти, столь чуждые для меня мысли.
«Неужели он — мужчина того сорта, что заигрывает с прислугой?» — спрашивала я себя.
— Он приехал полчаса назад, — сказала Китти.
Они обе с каким-то новым интересом смотрели на меня, и мне опять показалось, что я угадала их мысли. Они, видимо, говорили себе, что я не смогу составить им достойной конкуренции.
Мое раздражение усилилось, и я отвернулась. Не глядя на них, я сказала холодно:
— Я вымою руки, и вы можете унести воду. Я отправляюсь на прогулку.
Я надела шляпу и пошла вниз. И даже на улице около дома была заметна перемена. Миссис Полгри возилась в огороде, двое деревенских парней работали в саду с не виданным доселе рвением, а Тэпперти был так увлечен уборкой конюшен, что даже не заметил меня, когда я проходила мимо.
Было ясно, что перед Коннаном ТреМеллином благоговели все обитатели дома и поместья.
Бродя по лесу, я говорила себе, что если ему чем-то не понравлюсь, то могу уехать в любую минуту. Может быть, поживу
В половине четвертого я вернулась домой, и, когда поднималась по лестнице, меня догнала Дейзи.
— Хозяин спрашивал вас, мисс. Он велел сказать, чтоб как только вы придете, шли к нему.
— Я сначала сниму шляпу, — сказала я. Сердце у меня колотилось, а лицо пылало. Я не понимала, почему, еще не зная его, испытывала по отношению к нему какой-то антагонизм. Почему-то я была почти уверена, что он уволит меня и я должна буду возвратиться к Филлиде. По крайней мере, решила я, если этому суждено случиться, не позволю ему унижать меня.
Оказавшись в своей комнате, я сняла шляпу и поправила волосы. Мои глаза сияли янтарем, но в них была враждебность, которая мне самой казалась нелепой — ведь я его еще даже не видела! Спускаясь в пуншевую комнату, я говорила себе, что меня настроило против него похотливое выражение, увиденное мной в лицах этих блудливых девиц, Китти и Дейзи. Я даже уже успела, с их невольной помощью, убедить себя, что бедняжка Элис умерла от разбитого сердца, узнав о распутстве своего мужа.
Я постучала в дверь.
— Войдите. — У него был властный, даже надменный голос.
Он стоял спиной к камину, и мне сразу бросился в глаза его высокий рост, который еще более подчеркивала его худоба. У него были черные волосы, но при этом светлые глаза. Он стоял, засунув руки в карманы бриджей, на нем были темно-синий сюртук и белый шейный платок. Его облик производил впечатление какой-то небрежности, ненарочитой элегантности — словно костюм сидел на нем хорошо вопреки его безразличию к своему внешнему виду.
Он показался мне сильным и жестоким человеком. В его лице проглядывала чувственность, но в нем скрывалось еще и многое другое, что трудно было разгадать, глядя на его черты. Уже тогда, увидев его в первый раз, я поняла, что в этом теле жили две личности — тот Коннан ТреМеллин, который был известен окружающим, и тот, который прятался от всех.
— Итак, мисс Ли, мы наконец встретились.
Он не сделал шага ко мне навстречу, будто напоминая мне своим надменным поведением, что он был хозяином, а я — всего лишь гувернанткой.
— Прошло не так много времени с тех пор, как я приехала. Я здесь всего несколько дней.
— Давайте не будем говорить о том, как долго мы шли к тому, чтобы познакомиться. Вы здесь, и этого достаточно.
Его светлые глаза смотрели на меня насмешливо, и я вновь ощутила свою непривлекательность, сознавая при этом, что стою перед знатоком женщин и вряд ли смогу вызвать его одобрение своей внешностью.
— Миссис Полгри отзывается о вас очень хорошо.
— Она очень добра.