Хозяйка мертвой воды. Флакон 1: От ран душевных и телесных
Шрифт:
На улице у дома целительницы Хельги уже собралась толпа любопытных. Дети, крича наперебой, бежали впереди целительницы и показывая ей то место, где они нашли страдалицу. У излучины реки, в высокой траве стояла толпа женщин. Одни утирали слезы со щек, другие склонились над кем-то и подбадривали.
— Сейчас Хельга, придет, целительница.
Детей к этому место женщины близко не подпускали.
Ольга ощутила тревогу и похолодела от страха, когда услышала наполненный страданием голос женщины. В этот момент она даже остановилась на мгновение. Но побоявшись,
На траве лежала небольшая коренастая женщина в красно-коричневой одежде с большим животом. Лицо у нее было бледным с каким-то синеватым оттенком. Она держалась за живот, стонала и иногда открывала глаза. Ольга присела и осмотрела её.
— Ну и дела! Сложные роды, ребенок не выходит сам, — только и смогла проговорить Ольга. — Мужики, а ну, давай, помогай. Мужики!
Она вскочила на ноги и без стеснения выбрала из толпы зевак тех кто нужен был для помощи. Женщину требовалось перемещать бережно и аккуратно.
— Ты, ты и ты, и вот ты, понесете ее. Что встали? — бессильно злилась целительница. Когда Ольга начала командовать, четыре выбранных ею мужика лишь переглядывались между собой, не решались начать слушать бабу. — Неужели не понимаете, она же умрет, ее ко мне надо отнести! Вы что оглохли?!
— Успеем, — проворчал один из мужиков с дурацкими усиками и отмахнулся от нее. — Чего с ней случится, с этой коротышкой?
Мужики стояли в стороне, и никто из них не желал помогать:
— Ишь, шустрая какая пигалица. Командует она тут, — уперся пузатый с маленькими сальными глазками.
Над толпой появилась светловолосая макушка Сома. На лице у него отображались все муки алкоголика на утро после пьянки.
— Сом, — окликнула его Ольга и показала пальцем на четырех не слушающих ее мужиков. — Можешь уговорить этих джентльменов помочь мне, — и, не удержавшись состроила ему милую обиженную моську, но тут же взяла себя в руки, не время сейчас для тонкой женской манипуляции. Но как же она была рада его видеть!
— Делайте, чего велит, — спокойно, даже тихо сказал Сом. Но носильщики видимо не поняли.
— Чего, ща, делать больше нам нечего, бабу и станем слушать, — захохотал мужик с жилистой длиной шеей, грызя травинку щербатыми зубами.
— Угу, — помотали, соглашаясь, головами, худые, жилистые братья, с вытянутыми, как крысиные мордочки, лицами.
Гнома, ныла от боли и смотрела на них. Ольга сжала в гневе кулаки.
Сом ничего не ответил, вздохнул и дал мужику с травинкой в зубах в глаз наотмашь. Тот повалился, где стоял. Второго, одного из остролицых братьев, попытался схватить, но парень оказался проворным и вывернулся из его захвата. Еще двое, стоявших в стороне закатали рукава ринулись на племянника старосты и после пары нехилых ударов отлетели, держась за подбородки.
Драку пришлось охладить все той же Ольге:
— Вам проблем мало? Сом, мне нужны четыре живых санитара, кто носилки потащит? — возмутилась она, глядя на страдающую от боли женщину из расы гномов.
У
— Пока вы тут рисуетесь, она умрет. Тоже мне, богатыри хреновы! — Ольга плюнула себе под ноги от брезгливости. — Слизняки!
Но пары тычков Сома и последнего уверения Ольги хватило, чтобы мужики наконец зашевелились и соорудили из лапника и двух жердей вполне сносные волокуши. Всем процессом руководил щербатый бедолага с фингалом.
Роженицу плавно уложили на волокуши.
— А теперь идем на счет раз, два три, — проговорила Ольга и пошла впереди носилок, следя за ритмом.
От одной только мысли, что при неловком движении женщину-гнома могут уронить, её бросало в дрожь. К счастью, теперь ее слушались и весомым аргументом для послушания был шагающий рядом с носилками Сом, который уже успел где-то раздобыть внушительного размера дубину. Так, на всякий случай.
Четверо носильщиков тащили свою ношу аккуратно, словно женщина-гном была сделана из ценного стекла. Лицо пациентки искажалось от мук. Она держалась изо всех сил, кусала от боли губы до крови и костяшки собственных рук. Надо сказать, маленькая женщина оказалась не слабохарактерной.
— Потерпи, — попыталась успокоить ее Ольга, хотя не знала, понимала ли гнома человечий язык.
Всякие бывали случаи. И коллеги неадекватные встречались, и пациенты с придурью, а то еще и под наркотой или настойкой боярышника. Вот думала ли она, что докатится до такого? Бригада оборотней, тащит к ней в дом, то бишь в местную больницу, пациентку — женщину- гнома?! Галаперидолу мне! Ох, и удивительны же порой бывают хитросплетения судьбы и случая. И все же, Ольга поняла главное: оборотни, гномы — одно что люди, с теми же тараканами, придурью и страхами в головах!
Мужики бережно занесли роженицу в избу Хельги, теперь ставшую главной больницей для всей округи. Но сегодня эта больница превратилась еще и в роддом. Вместо акушерок Ольгу и женщину-гнома встретил бледный, как простыня, но невозмутимый, как могучая скала у моря, Пересмысл. Ася находилась рядом с ним.
Покинуть избу уговаривать никого не пришлось: одних только упоминаний о родах хватило, чтобы мужики побежали в ужасе куда глаза глядят. Да, это все, хоть и вполне естественно, но все же не для шатких мужских нервов!
Помещение быстро освободили от лишних людей, и пациентку уложили на стол. Роженица теперь принялась плакать, хватаясь за живот, и истошно и мучительно кричать.
Ольга немного замешкалась и даже запаниковала. С чего начать? Она не акушер-гинеколог, она просто студентка, волею судеб поставленная в такую патовую ситуацию. Сразу вспомнились разговоры с девчонками с как раз-таки с акушерского отделения. Некоторые рассказывали душещипательные истории о том, как горе-практикантки, делая кесарево сечение впервые, вредили ребенку. Ходил слух о таком случае, когда молоденькая практикантка рассекла скальпелем лицо новорожденной девочке. Бррр…