Хозяйка нудистского клуба

Южина Маргарита

– Агафья Эдуардовна, да он уже всех нашел! – вмешалась Клавдия. – Проходите, сейчас посидим, винца выпьем... Вот Яночку уложим и все расскажем. Кака мой был просто герой! Буквально Ален Делон!

– Могу себе представить... – фыркнула старушка, но, увидев гневный взгляд хозяйки дома, искусно исправилась: – А я всегда тебе говорила – твой Акакий сущий клад! Поэтому и аванс ему дала, верила в него! Ой, такой пирог, и на ночь! Какая прелесть!

Когда Яночка уснула, и ее осторожно отнесли в спальню, Клавдия рассказала в подробностях, какое дело им, Распузонам, удалось провернуть и каким героем показал себя Акакий.

– Вот жалко, что Жоры нет, он бы вам подтвердил, – сияла именинницей Клавдия.

–

Жора сейчас пропал, у него по расписанию новая пассия, – тихонько захихикал Акакий Игоревич. – Обещал показать.

– Выходит, – торжественно проговорила Агафья, – теперь гонорар я вручу в смелые, надежные мужские руки. Бери, Акакий, ты больше всех заработал.

Акакий деньги, конечно, взял, однако немедленно покраснел от смущения и внес некоторую ясность:

– Вообще-то Трохина Клавдия вычислила. Как она додумалась, я до сих пор не понимаю. Вот я, например, ни за что бы на него не подумал. Потому как отец ведь!

– Мам, а правда, как? – заинтересовалась и Аня.

– Ну как... Понимаете, я раскладочку и так делала, и эдак, и всякий раз какие-то уши торчали, – охотно принялась рассказывать Клавдия. – Вот рассказывает мне Олеся, что сначала родители Никиты приняли ее замечательно и Ольга Павловна даже передала ей фамильный секрет – рецепт какого-то пирога, потому что, заметьте, хотела, чтобы Олеся ее сына таким пирогом баловала. А потом они как с цепи сорвались. Вот я и думала – если рецепт пирога, да еще и семейный секрет передала, значит, уже была готова к тому, что Олеся станет женой Никиты. Иначе – где и при каких обстоятельствах та станет баловать его пирогом? Не думаю, что Ольга Павловна одобряла гражданские браки. Значит, протест исходил от отца. Но это еще не подтолкнуло меня к догадке. Просто, скажем так, набросочки. Дальше. Братья Трохины и в самом деле никому зла не делали. Единственный, кто мог бы им навредить, это Мотин, от которого Никита увел девушку. Но парень рассуждал вполне логично. Он любил Олесю и хотел, чтобы та была счастлива. Можно было сомневаться, однако Мотин ведь находился за границей, тут уж не прикопаешься. А раз зла ребята никому не делали, преступление мог совершить кто-то просто из зависти. А значит, этот кто-то должен быть беднее, менее удачливым и... ну не знаю, каким еще. Но после того как к нам попался Адам Васильевич, стало понятно – ему кто-то за что-то платил. По всей вероятности – заказчик преступления. Причем плата была роскошной. А нищий парень-завистник не мог подарить старику машину, да еще и новенькую иномарку.

– А такую версию, как месть отцу через сыновей, вы не рассматривали? – спросила Аня.

– Нет, слава богу, этакое мне в голову не пришло, – отмахнулась Клавдия. – Идем далее. Потом меня насторожили слова Мотина, что Никита даже согласен был удочерить Олесину дочь. И мне стало непонятно. Как это, парень, который так любит свою девушку, делает ей одолжение, собираясь удочерять собственного ребенка? Другое дело, если ребенок не его. И получается, что, и правда, не его. И еще меня немножко тревожило – Карина говорила, что братья были красавцы писаные, но совсем не похожие. А Оленька была вылитая Роман! Но при чем тут он? И кто же тогда тот мужчина-невидимка, отец девочки? Если он – убийца, то должен быть где-то рядом, чтобы за процессом наблюдать. А до сих пор не просветился. Или просветился, но мы его не видели.

– Мама, это совсем не обязательно, – не согласилась Аня.

– Неважно, я так чувствовала. Не забывай, мы частные детективы, и рассуждения у нас тоже частные. Какие есть! А потом... Потом мне приснился сон.

– Точно! Помню! Будто у нас с тобой мальчик родился, да? – радостно подскочил Акакий.

Клавдия зарделась, но мужа одернула строго:

– Вот ты меня всегда невнимательно слушаешь! Не у нас с тобой, а у Дани с Лиличкой. Приснилось мне, что разъезжает мой благоверный Кака на слоне по двору и орет, что ради любимой невестки он на все согласен. Потому как любит он ее, нашу Лиличку. И вот тогда мне и запало в голову – отец! Только я подумала, что Трохин мог сам полюбить Олесю, как все камушки в мозаику и сложились. А чего ему не полюбить такую красавицу? И потом, отчего ему не надеяться на взаимность? Это против других парней Трохины-младшие были красавцы, а перед родным отцом они ни в чем не выигрывали, даже еще и в состоятельности терпели поражение. И с Оленькой тут же все прояснилось – она была сестрой Романа, поэтому и походила на него. Вот тогда... Ну а дальше вы уже сами все знаете, мы уже рассказали... Только вот я сильно боялась, что старший Трохин не станет сам о своих подвигах рассказывать, потому и решила выдвинуть Каку (Трохин-то меня в клубе уже видел), чтобы он представился отцом Олеси. Вроде как девчонка на себя наговор собирается возвести, а дочку ее, Оленьку, значит, не с кем оставить. Получилось.

Долго еще гости переспрашивали подробности, а Клавдия им рассказывала, как они ловко все провернули. Очнулись, когда на улице стало светать.

– Ну что, дорогие гости, не надоели ли вам хозяева? – поднялась Агафья. – Пора мне.

– Вас проводить? – встрепенулся вежливый муж Ани, Володя.

– Конечно, проводи. До машины. Заодно, могу и вас до дома добросить.

Аня с супругом собрались быстро.

– Пусть Яночка остается, – попросила Клавдия. – Мы завтра с ней с утра пельмени стряпать будем.

Проснулись Распузоны поздно. Яночка уже вовсю хрумкала хворост, оставшийся от вчерашнего угощения, и тихонько смотрела по телевизору мультики.

– Кака! Ребенку нужно срочно купить молока! – всплеснула руками Клавдия Сидоровна. – Что ж она всухомятку питается? А еще – геркулеса, Тимке мяса, а нам с тобой диетические сосиски.

– Главное – Тимке так мясо, а нам с тобой... – пробурчал Акакий, напяливая рубаху.

– Да, совсем забыла сказать, – вдруг улыбнулась Клавдия. – Еще тебе пива и соленый сыр, а мне... что хочешь.

Акакий довольно расплылся и уже совсем было собрался выходить, как в дверь позвонили.

– А вот и мы-ы-ы-ы...

В прихожей, шурша пакетами и цветами, сиял Жора, а рядом с ним стояла тоненькая брюнеточка, смущенно опустив глазки.

– Я вам свою невесту привел показать... Клавдия Сидрна! Иди невесту смотреть! Она у меня совсем не любит деньги, любит варить, стирать, обожает мою родню, животных и маленьких детей!

Клавдия Сидоровна бегом направилась к двери, заранее приготовив ласковую улыбку – пусть девочке у них понравится.

Девочка все еще не смела поднять глаза, и совершенно напрасно. Всегда смирный Акакий вдруг одичал – подскочил к Жоре, выхватил у него букет и стал охаживать им красну девицу.

– Деньги она не любит?! Родню обожает?! Животных любит?! Пусть эта дрянь скажет, куда подевала своего кобеля в одуванчиках! Что, вспомнила, как мне звонила? Вспомнила, как говорила, что Аня в аварию попала? Вспомнила, как у меня сто тысяч вытянула?!

Девчонка резко отпрыгнула, вытаращила глаза и в ужасе прошептала:

– Так это... были вы-ы-ы?..

Жора остервенело бросил пакеты на пол:

– Ну ё-моё-ё-ё! А я уже опять всем своим пригласительные разослал... Теперь еще не хватало, чтоб моя родня мне морду хвостала...

– Зато ты скоро будешь, как младенец... ни одной морщинки, – фыркнула в кулачок Клавдия.

Между тем Акакий Игоревич уже облапил прекрасную брюнетку и лихо прятал свою лысеющую голову на ее пышной груди, потому как девушка отчаянно хвостала его именно по лысине. Однако, как она ни изворачивалась, Акакий добычу не упускал и только сильнее прижимался к волнительным формам.